— Готовность, — разнеслось по отсеку.

Все напряглись, ожидая команды, но остов катера внезапно вздрогнул. В нос что-то прилетело. Грохот, вспышка и град осколков ещё раз убил оставшихся там мертвецов.

— Начали, — ни секунды больше не раздумывая, крикнул сержант, — вперёд, — заорал он, видя заминку.

Первым, петляя и прижимаясь к земле, побежал сосед по креслу, здоровяк Дэй. Преодолев три десятка метров, отделяющие катер от бровки оврага, он скрылся из видимости.

Следующий Тим. Нырнув в овраг, поднялся обратно к бровке, взял на прицел пространство справа от катера. Знания и умения охотника оголились до предела. Слышал и видел всё, вплоть до дуновения ветерка, что гоняет упавшие листья по стриженой травке.

По спине бежит холодок. Тим знал, на что способны электронные приборы, он понимал, что убить его могут в том числе сверху, ведь листва, увы, не защита. Воображение играет, кажется, вот прямо сейчас кто-то невидимый на высоком этаже ближней башни целится в него и вот-вот выстрелит. Не помогал даже стимулятор, сквозь данные им браваду и жажду битвы сочился откровенный страх.

Обострённый до предела слух уловил хриплое дыхание, топот ног, звяканье металла, брань. Голова колонны достигла оврага, и первые из незрячих, поддерживая друг друга, неуклюже приступили к спуску. Ещё раз самым тщательным образом осмотрев окрестности, Тим позволил себе отвлечься. Он молча смотрел, как хвост колонны в виде цепочки пехотинцев, держащихся левой рукой за плечо впередиидущего, покинул катер.

В воздухе что-то взвизгнуло, но времени осмыслить уже не осталось. Нестерпимо яркая вспышка чётко выделила контур катера и ближайшие деревья. Инстинктивно отпрянув, спрятался за бровкой, прижался к земле и, как учили, широко открыл рот.

Глаза зажмурил, поэтому не мог видеть, как белая вспышка, быстро опав, явила мощнейший выброс пламени, на куски разметавший остов катера. Взрывная волна повалила деревья, обглодала их, срезав сучья.

Над Тимом проревело пламя, следом мелькнули обломки катера, горящие силуэты людей и части разорванных тел. В ушах звон, когда и как сел, даже не понял. Сознание отстранённо фиксировало, как на дно оврага валятся комья земли и дымящиеся обломки. Падали и на распластавшихся на дне оврага, успевших укрыться за бровкой людей. Одни шевелились, стараясь их сбросить, другие лежали без движения. Сквозь звон в ушах пробились стоны.

Тим подполз к бровке, посмотрел в сторону катера. Увидел вал вывернутой земли и горящие обломки. Местность изменилась до неузнаваемости. Благоухающий парк за мгновение превратился в выжженный пейзаж, где завалы из деревьев и обломков перемежались с пластами сорванного грунта. Волна сбила с деревьев листву и, опускаясь вниз, листья выстелили однотонный ковер.

Рядом, на самой бровке, лежали останки в форме пехотинца Союза Вельстова. Без ног и головы, рука оторвана выше локтя, обгоревшая кисть второй всё еще сжимает рукоять автомата. Одежда горит, в нос ударили гарь, кровь, запах разорванных кишок и жжёного мяса. Желудок заходил ходуном, Тима вырвало, стало легче.

Над головой свистнуло, затем ещё раз. На глазах Тима искра впилась в останки пехотинца. Полыхнуло, тело откинуло от бровки.

— По нам огонь.

Крик неслышно поднявшегося по откосу сержанта напугал сильней выстрелов. Укрывшись, подхватил автомат, снял оружие с предохранителя. Сержант привалился рядом. На мгновение выглянул из-за бровки, затем сполз обратно, выставил оружие на вытянутых руках и отрядил куда-то очередь. Спустя секунды сверху протрещало, на них посыпались комья и ошметки того несчастного, что лежал в полуметре от бровки.

— В колонну, — кричал сержант, — быстро, — торопил он успевших укрыться в овраге, — тех, кто идти не может, к ходячим не цеплять. Один наверх в охранение, — указал он рукой на противоположенный склон оврага, — я сказал, один наверх, — заорал он, сдобрив приказ порцией брани.

Овраг здесь круто поворачивал и тянулся вдоль парка, деля его на равные части. Один из пехотинцев по дну забежал за поворот и, поднявшись к кромке, крикнул, что сектор под контролем.

— Слушай приказ, — сказал сержант Тиму, — ты остаёшься, как только выведем колонну за поворот, ждёшь пять минут и уходишь, но не раньше, понял меня?

В ответ лишь обескураженно кивнул.

— Если выжил, снимаешься и двигаешь по дну к тем строениям, — вытянул он руку вдоль оврага, где на окраине парка располагались те самые малоэтажные здания, — Дэй сказал, овраг там упирается в дорогу, ждать будем в первом от конца оврага здании, отход по возможности прикроем. Пять минут — это всё, что от тебя требуется.

Сержант снял с запястья трофейный браслет ручника, протянул Тиму.

— Как устройство это дерьмо не работает, как часы использовать можно. Пять минут, — заглянув в глаза Тиму, сержант скривил в пародии на улыбку губы, — никогда бы не подумал, что Сайдонец будет прикрывать мне спину. Держись, парень.

Съехав на пятках по откосу, сержант побежал к построенным в неровную линию пехотинцам.

Над головой опять прошелестело, и на противоположном склоне оврага прошла серия блёклых вспышек, разбросавших листву и комья почвы. Сделав вдох, Тим привстал и осмотревшись, сел на место. Никого не увидел, а вот в ответ прилетело сразу. Не успела осыпаться земля, а Тим уже полз. Сместился на десяток метров и оглянулся.

Незрячих после удара по остову катера осталось девять человек. Пристёгнутые друг к другу, они в сопровождении пары пехотинцев дошли до извилины оврага и скрылись за поворотом. На месте, среди обгоревших, смятых взрывом мертвецов, остались трое раненых и сержант. Один из раненых сидел на валуне возле ручья, двое лежали рядом.

Глядя на обугленный затылок и спину сидевшего, видя месиво и осколки кости на месте колена, которое тот пытался прикрыть грязной ладонью, Тим оценил, насколько ему повезло оказаться в момент удара под бровкой. Из лежачих раненых один шевелился, второй вообще не подавал признаков жизни. Лежали они метрах в тридцати от Тима, но это не мешало видеть их страшные ожоги и раны. Рядом с ранеными, опустив голову и что-то понуро говоря, стоял сержант.

Над головой просвистело, противоположный склон опять покрылся вспышками разрывов. Инстинктивно прижавшись к склону, упустил раненых из вида, а вновь посмотрев, увидел, как сидевший до этого пехотинец валится на бок. Следующий выстрел добил лежачего, что был в сознании. Он сам поднял голову, подставив лоб под снёсший голову выстрел. Добив третьего, сержант, махнув Тиму рукой, побежал вслед за колонной.

Увиденное не вызвало протеста. Тим тоже предпочёл бы вот так, чем живым попасть в руки разъярённых Сурийцев. Активировал ручник, засёк время и только сейчас остро ощутил, что в гонке со смертью остался один.

Сдёрнув клапан подсумка, выдернул баллон с транквилизатором. Напомнившая о себе боль прошла, вернулись азарт и жажда схватки. Препарат требовал действий, и Тим обратился в слух. Ветер на удачу дул с нужной стороны, и вскоре расслышал шелест травы под ногами. Застыв под самой бровкой, затаил дыхание. Крадущийся в полусотне метров от Тима человек не имел навыков бесшумного передвижения и быстро выдал своё местоположение.