Докладывая лейтенанту, сержант сообщил две дурные вести. Первая, что Тим Вирон, скорее всего, мёртв, а вторая, что пятый взвод отрезан от основных сил гурта.

На лице лейтенанта не дрогнул ни один мускул. Оно осталось спокойным, но в глазах мелькнула тень.

— Значит, будем драться здесь, — сказал он сквозь зубы, — здесь и подохнем, — добавил лейтенант тихо, себе самому, но Скарт всё же расслышал.

***

В себя Тим пришёл быстро. С момента взрыва прошли секунды, а он уже принял сидячее положение и лихорадочно ощупал себя на предмет ранений. Только нога. Голень кровоточила и дёргала током, но заниматься ей времени не было. Успел лишь перетянуть ногу выше пробитой икры и накачаться транквилизатором до полного неприятия боли. Затем спустился на дно оврага и, прихрамывая, побежал вдоль него, с каждым шагом удаляясь от атакующих. Сзади стреляли, но судя по тому, что канонада никуда не смещалась, его маневр остался незамеченным, а лезть в овраг пока никто не решался.

Метров через сто пятьдесят, когда до заветной постройки осталось совсем немного, Тим выскочил из-за очередного изгиба и нос к носу столкнулся с группой гражданских. Двое мужчин, женщина и трое сопливых ребятишек, что уставились на Тима испуганными глазами. Мужчины склонились над лежащим здесь же раненым человеком в знакомой зелёной форме. Рядом, на склоне оврага, почти у самой кромки лежали ещё двое из сил местного правопорядка, а в нескольких метрах в ручье лежал пехотинец в форме союза Вельстова.

Картина произошедшего сложилась сама собой. Охранение колонны встретилось со спешащими к катеру местными силовиками ровно так же, как Тим только что выскочил на гражданских. Раненого из местных почему-то не добили, а гражданские, видимо, оказавшиеся неподалёку от места перестрелки, осмелились подойти и пытались оказать ему помощь.

— Ой, — вскрикнула женщина.

Испугаться было чего. Извалянный в грязи, с рваной окровавленной штаниной и обезображенным ожогами лицом, низкорослый пехотинец, застывший от неожиданности и направивший на них автомат, доверие внушал вряд ли.

Немая сцена длилась недолго. Женщина, ещё раз ойкнув, шагнула в сторону, закрыв собой детей. Сдвинувшись, она позволила увидеть бледное лицо раненого мужчины.

Зрелый, искусанные губы перекошены болью, на фоне белого лица стекающая с уголка губ кровь казалась невероятно яркой. Двое мужчин, сидящих перед ним на коленях, молча смотрели на Тима, так и держа в руках снятую с одного из них рубашку, которой пытались прикрыть разорванный живот блюстителя порядка.

Дальнейшее случилось настолько быстро, что Тим не успел даже испугаться. Раненый лежал к нему левым боком, руки вытянуты вдоль тела, и видеть Тим мог лишь левую кисть. Затухающий его взгляд, остановившись на Тиме, полыхнул злобой, правая рука согнулась в локте, явив скорострел.

То ли от испуга, то ли находясь на грани сознания, но раненый, ещё не доведя ствол до Тима, открыл огонь. Гражданского, что пытался своей рубашкой остановить кровь и сидел со стороны Тима, смело огненным потоком. Палец Тима сразу вдавил курок, благо ствол смотрел в нужную сторону. Оружие дёрнулось, очередь расцвела серией вспышек на груди раненого и зацепив второго мужчину, отбросила его в ручей. Женщина истошно завизжала и, собрав детей в охапку, повалилась на землю, стремясь их прикрыть.

Тим застыл. Он смирился, что, не убивая, выжить здесь практически невозможно, но стрелять в безоружных людей совсем не собирался. Опустив оружие, какое-то время растерянно смотрел на разорванное плечо и грудь отброшенного в ручей мужчины.

Женщина перевела дыхание и заверещала с такой силой, что Тим вмиг вспомнил, где он, кто и что здесь делает. Затравленно осмотревшись, пробормотав невнятные извинения, он побежал дальше. Воображение рисовало картину, как женщина поднимает оружие убитого и целя в спину Тима, давит курок. По спине полз холод, но он даже не обернулся. Случайно убив безоружного человека, Тим покорился судьбе, решив, что если суждено умереть, то так тому и быть.

Через полкилометра ручей ушёл в трубу, а овраг оборвался, уперевшись в бетонную стену. Перед тем, как выбраться, осмотрелся. Кругом ни души: ни преследователей, чьи крики и выстрелы не слышал уже несколько минут, ни случайных гражданских. Пустынный парк с одной стороны и затаившиеся ряды зданий с другой. Ушей касался лишь шелест листвы и щебетанье встревоженных птиц.

Указанный сержантом серый, с редкими окнами шестиэтажный корпус ничем не выделялся из ряда себе подобных. Перед каждым — площадка, на ней причудливого вида техника. При других обстоятельствах Тим не упустил бы возможность изучить замысловатые механизмы, но сейчас на чудеса инженерии даже не посмотрел. На краю площадки наткнулся на одетый в серый комбинезон труп седовласого мужчины. По следу определил, что убили его на отделившей парк от зданий дороге, а сюда оттащили, убрав с глаз.

Ясный летний день перевалил за полдень, лучи висящего над головой Сурия припекали макушку, но Тиму было не до красот прекрасного дня. Вцепившись в автомат, шаря глазами во всех направлениях, он рывками, бегом пересёк площадку и сквозь приоткрытые откатные ворота проскользнул внутрь здания. Зайдя со света, чуть не вляпался в лужу крови, растёкшуюся под распластанным телом в таком же рабочем комбинезоне.

Предположение Дэя насчёт принадлежности зданий к техническим службам города подтвердилось. Первые четыре этажа оказались единым пространством. Вертя головой, Тим осматривал огромный зал с высоким потолком.

Видя переплетение труб, подведённых к разбросанным по залу громоздким насосам, наполнившим пространство мягким гулом, пришёл к выводу, что зал имеет отношение к распределению воды. В центре зала увидел огороженную стеллажами площадку, рабочее место оператора зала. Кресло, стол, парящие против них голографические схемы говорили, что управляется здесь всё именно отсюда. Сам оператор, молодой, светловолосый парень, одетый в такой же комбинезон, что и мертвецы, со сломанным носом и завернутыми назад руками стоял на коленях возле собственного кресла.

Двое из пехотинцев Вельстова дежурили напротив приоткрытых ворот. Ещё один по трубам забрался на уровень второго этажа, где располагалось выходящее на противоположную сторону от парка окно, и вёл наблюдение за той стороной. Незрячих отвели в дальний конец зала и усадили на пол.

За щёлканьем и завыванием качающего воду насоса расслышал голос сержанта, обойдя агрегат, увидел его самого.

Отбивая пальцами дробь на рукояти автомата, сержант прогуливался перед стоявшими на коленях тремя мужчинами и женщиной. Мужчины, все как один пожилые, одеты в рабочие комбинезоны. Женщина близка им по возрасту, в пёстром гражданском платье и громоздких ботинках. Пряди растрёпанных волос прилипли к дорожкам слёз на щеках. Руки как мужчин, так и женщины стянуты за спиной, лица в кровоподтёках, в глазах страх.

— Время, — констатировал сержант, направляя ствол автомата в лицо одному из мужчин, — говори.

Слов Тим не расслышал. Пространство зала заполнил звук выстрела, трубы озарило вспышкой. Тим тихо выругался, глядя, как кроваво-серая масса расплескалась по сгонам. Тело ещё билось в конвульсиях, а сержант направил ствол в лицо женщине.