Хьелльрунн ждала следующих заданий Камаловой.

– Вымой их.

Ученица опустилась на одно колено и потянулась к снарядам.

– Силой мысли! – взревела госпожа Камалова. – А не руками! Как я учу изо дня в день!

– Извините, – буркнула Хьелль.

– Если ты относишься к себе, как к прислуге, то весь мир станет считать тебя таковой. Поняла?

Девушка нахмурилась.

– Хочешь всю жизнь быть прислугой? Выполнять поручения отца? Подавать рагу и мыть посуду? Выйти замуж за ленивую свинью? Ты хочешь в мужья ленивую свинью?

Хьелльрунн покачала головой, вздохнула, сконцентрировалась. Камалова нетерпеливо расхаживала по комнате и время от времени ворчала. По лбу несчастной ученицы потёк горячий пот.

– Две морковки! Я не прошу тебя поднять галеон!

Хьелль нахмурилась, и тогда вспыхнул оранжевый свет, сопровождаемый глухим стуком. Госпожа Камалова удивлённо моргнула: морковь подпрыгнула с пола и устремилась через всю комнату в стену, промчавшись чуть выше плеча старухи.

– Я… Мне не следовало этого делать, – извинилась Хьелль.

Наставница наклонилась, схватив по морковке в каждую руку.

– Уроки приобрели интересный формат. – Она засмеялась, собрав овощи. – Ещё раз! Только на этот раз постарайся попасть в меня, служанка несчастная!

Камалова запустила снаряды, но Хьелльрунн вновь выставила защиту. День обещал быть долгим.

* * *

– Здравствуй, Хьелль, – поприветствовал Вернер. Он сидел за кухонным столом, чистя ногти складным ножиком. – Ты припозднилась.

– Что за отвратительная привычка! Я только утром его протёрла!

Рыбак аккуратно смёл грязь со стола и бросил в очаг, прямо в танцующее пламя.

– Не серчай, Хьелль. Где ты была?

– Ходила за морковью и дровами. – Племянница прошла через комнату и поставила тяжёлый узел возле дымохода.

Вернер заметил на поясе морковь.

– Выкопала самую маленькую?

– Лучше такую, чем никакую. Гляжу, ты принёс продукты.

Дядя смущённо откашлялся, вытащил из кармана монеты и бросил на стол.

– Деньги на ужин не приготовишь. Неужели так сложно было зайти в лавку? Или рыбу принести? Ты же рыбак, как-никак!

Глаза Вернера расширились от удивления, но он промолчал.

– Как он? – спросила Хьелльрунн, кивнув в сторону кузницы.

Дядя улыбнулся и хотел было ответить, но заметил тревогу в глазах племянницы. Тогда он задумчиво надул щёки и неопределённо покачал ладонью.

– За целую неделю ни одного покупателя. Как будто мало нам потери Стейнера. – Хьелль завязала фартук. – Теперь ещё и с голода подохнем.

– Сегодня он кое-что заработал, – заявил Вернер. – Возили утром в Хельвик кое-какие вещи. Большую часть дня в дороге провели. Местный кузнец был нам не рад, но что делать – жизнь полна разочарований.

Хьелльрунн хотела согласиться, но её день оказался и того хуже. Госпожа Камалова гордо заявила, что прощание с ученицей для неё – настоящая награда. Умение защищаться от летающей моркови не казалось выдающимся достижением, однако девушка всё равно им гордилась.

– Они тоже там были? – спросила Хьелль, стуча ножом по разделочной доске.

Слово «они» не допускало другого толкования. Всадников не было видно с момента посещения хижины.

Вернер покачал головой.

– Поэтому раньше мы и не ездили в Хельвик. Они обыскали там каждый дюйм. Горожане нехотя отвечали на вопросы после допросов всадников.

Их всегда величали «всадниками», как будто слово «Охранцы» призовёт в мир великое зло.

– Мы чуть-чуть побеседовали и разошлись, чтобы избежать лишних подозрений.

– Мы только и занимаемся тем, что подозрений избегаем, – фыркнула Хьелльрунн.

Мысли вернулись к разговору с Камаловой – о том, как Охранцы охотились на неверных Зорких.

Дядя кивнул и спрятал нож. Лицо его тронула усталость.

– Мне тоже всё это не нравится, Хьелль.

– Ответь прямо, не как ребенку и той маленькой девочке, которую раньше сажал на плечи. Расскажи мне правду, во имя Фрейны!

Вернер нахмурился.

– Какую правду?

– Ты один из них? Ты Охранец или раньше им был? Я ничего не понимаю. Ты пообещал отцу, что Испытания не затронут Циндерфел, и вскоре после твоих слов двое Зорких умирают в соседнем городе, а третий пропадает без вести. А теперь я узнаю, что Империя использует Охранцев, чтобы охотиться на своих же. Как это понимать?

Вернер медленно выдохнул и сел на место.

– Сколько же вопросов в твоей голове…

– Эта голова ждёт ответов.

– Нет, Хьелль, я не Охранец. Клянусь. Всадники, кто бы они ни были, ищут здесь кого-то.

– Тебя. Из-за событий в Хельвике.

– Нет. То есть да. Они не меня ищут, а последнего Зоркого. Империю в первую очередь интересуют не мёртвые Зоркие, а сбежавшие.

– Если её найдут, то она окажется в беде. – Хьелльрунн вспомнила живущую в хижине лесоруба старуху, которая в мгновение ока превращается в хладнокровную и властную женщину.

– Так или иначе, с ней будет покончено, Хьелль. Большинство солдат пожизненно служат Империи и даже в отставку не уходят. Зоркие – такие же рабы Империи. А Охранцы – они чуть лучше банды головорезов. Ты либо в банде, либо в земле. Иного выбора нет.

– А как же ты? – Хьелль покачала головой. – Как же ты сорвался с крючка?

– Вероятно, они решили, что Зоркий убил товарищей и бежал в Нордвласт. Нет причин подозревать кого-то ещё.

– Значит, ты вне опасности?

– Не думаю. Не больше, чем кто-то другой. – Рыбак улыбнулся и глянул на руки, что выпотрошили несчётное количество рыбы и боги знают чего ещё. – То, что я сделал в Хельвике, я сделал, чтобы защитить тебя. Клянусь Фрёйей, Фрейной и северным ветром.

Хьелльрунн кивнула, но ответ дяди всё равно её не устроил.

Вернер поднялся из-за стола.

– Прости, девочка.

Племянница со вздохом опустила нож.

– Нет, это ты прости. Ты трудился не покладая рук, чтобы прокормить нас с братом, и приглядывал за нами. Я даже представить не смею, что бы мы без тебя делали.

– За Стейнером я всё-таки недоглядел.

Хьелльрунн хотела рассказать дяде, что собиралась вернуть Стейнера, но внезапно щёлкнула задвижка, и в кухню вошёл Марек, усталый и ссутулившийся.

– Да, за Стейнером мы и правда недоглядели, – согласился он. – Давайте-ка сменим тему. Вас снаружи слышно, а ведь наши друзья вернулись в город.