– Он – мой отец, Артур, – мягко произносит она. – И это моя страна.

– Знаю, – отвечает он. – И я не прошу тебя его предавать. Я бы не стал. Но я не могу поставить тебя в такое положение, в котором тебе придется предать нас.

Гвен поднимает голову и открывает рот – ее словно ударили по лицу.

– Я бы не… я не… – Ее плечи опускаются, и она понимает.

Для нее не осталось нейтральной земли. Больше нет. Только две части ее сердца, и это ужасный выбор.

Поэтому Артур не просит ее выбирать. Может, он думает, что это благородство. Может, считает, что поступает по-доброму. Но Гвен не чувствует этой доброты и ей нет дела до благородства.

– Хорошо. – Ее глаза потухают, и все эмоции скрываются за ними.

Гвен расправляет плечи и продолжает:

– Отец примет вас в тронном зале, когда вы будете готовы.

Она разворачивается, собираясь уйти, но Артур протягивает к ней руку, хватает за локоть. Он колеблется, а потом склоняет голову и что-то шепчет ей прямо в ухо, слишком тихо, и я не могу разобрать слова.

Гвен на мгновение задерживается, а потом отходит от него и обводит нас взглядом – таким пустым, словно смотрит на незнакомцев. А потом кивает.

– Удачи вам, – холодно произносит она. – Поверьте, она вам понадобится.

На этот раз король Леодегранс в зале не один. Сквозь узкое окно пробивается холодный свет и падает на королевский двор во всем его великолепии. Волосы женщин не уложены в прически и спутаны, платья их обрезаны у колен. До Авалона вид непокрытых щиколоток был для меня немыслимым, но теперь я понимаю, как это удобно. Этих женщин растили не для того, чтобы они стояли в сторонке, приседали в реверансах и расхаживали по танцевальным залам. Они похожи на Гвиневру. Они тоже умеют бегать.

Мужчины неухожены, бороды их дикие и закрывают половину лица, рубашкам не помешала бы стирка и штопка. Многие из них босы, а те, кто все-таки надел обувь, выглядят так, словно в любой момент готовы из нее выпрыгнуть, и постоянно переминаются с ноги на ногу.

В самом центре на грубо вытесанном троне сидит король Леодегранс: руки его лежат на подлокотниках, когти впиваются в дерево. Мы подходим поближе, и я замечаю, что кончики его когтей потемнели. Не могу понять, кровь это или грязь. Но не хочу узнавать наверняка.

Вспоминаю видения, которые показывали мне этот день. И смерть Артура от когтей. Говорю себе: Артур достаточно умен, чтобы этого избежать. Но успокоиться сложно. В конце концов, я видела несколько версий Артура, которые поступали глупо.

– Скажи же, принц Артур, как тебе спалось? – спрашивает король Леодегранс, когда мы подходим ближе: Артур и Ланселот впереди, мы с Морганой чуть позади.

Сам вопрос довольно безобиден, такой задал бы любой хозяин, принимающий гостей, но в улыбке Леодегранса нет ничего благожелательного. Она самодовольна. Ему все известно. Это вызов, и Артур отвечает на него собственной улыбкой.

– Спальни у вас очень удобные, Ваша Светлость. Никогда прежде не спал в такой удобной кровати, – произносит он спокойно, так, словно в самом деле смог уснуть. Словно не слышал криков – а если и слышал, они не причинили ему беспокойства, хотя Леодегранс этого ожидал.

– Рад это слышать. – Леодегранс радостным совсем не выглядит. – Готовы к переговорам?

Артур замолкает, словно ему вовсе не известно, чего потребует король. Он делает шаг вперед, и мужчины рядом с ним тут же начинают рычать, готовые броситься в любую минуту. Рука Ланселота тянется к рукояти меча.

– В этом нет нужды. – Артур останавливается в паре шагов от короля. – Я знаю ваши условия. Вам нужны мужчины. Жертвы для вашего кровавого спорта.

– Не мели чепухи, – смеется Леодегранс. – Мы здесь не разделяем предрассудков Альбиона: принимаем и женщин тоже.

Двор его тут же начинает хихикать, но звук этот совсем не человеческий. Он напоминает мне о гиенах, которые жили в пещере на западе Авалона: их смех раздавался в горах тихими ночами, и от него в венах стыла кровь.

– Тогда вы правы: мирных переговоров между нами не произойдет, – отвечает Артур.

– Что ж, ты попытался. – В улыбке Леодегранса мелькает жалость. – Но знай, ты продержался дольше, чем все остальные.

– О, но я еще не закончил. – Артур распрямляется. – Есть еще одна вещь. Я вызываю вас, король Леодегранс, на дуэль.

– На дуэль, – голос Леодегранса сочится усмешкой. – Это что-то из Альбиона… драка без крови, без рисков. Без смерти. Представление. В ней можно потерять лишь достоинство.

– Тогда пусть это будет дуэль насмерть, хотя, если вы захотите сдаться, я проявлю милосердие. – Артур пожимает плечами. – Условия просты: я привел с собой сотню человек. Если вы одержите победу, они станут вашими узниками. Делайте с ними все, что захотите.

Леодегранс приподнимает бровь.

– Ты предлагаешь жизни своих людей?

– Они знали, на что шли, когда присоединились ко мне, – отвечает Артур, хоть я и знаю, что эта часть решения тревожит его.

– А что же ведьма и провидица? – Леодегранс скользит взглядом по Моргане и мне.

При упоминании провидцев я подпрыгиваю на месте, король смеется и продолжает:

– Ах да, я узнал об этом в ту же секунду, как ты зашла в мой замок. Говорят, если вкусить плоти провидца, то и сам сможешь призывать видения… хотя в Лионессе уже много веков никто не мог это проверить.

Меня пробирает дрожь, и Моргана, желая успокоить, кладет руку мне на спину.

– Это не часть сд…

– Идет, – выдавливаю я.

По толпе прокатываются шепотки, и я стараюсь не вслушиваться. Не хочу знать, что там думают незнакомцы о моей плоти. Я должна верить в Артура. Он не проиграет. Не проиграет. Впрочем, я ведь не видела все вероятности его дуэли с королем Леодегрансом.

– Интересно. – Леодегранс откидывается на спинку своего трона. – Но что же мешает мне взять в плен всех твоих людей и безо всякой дуэли?

Вопрос обращен к Артуру, но отвечаю на него я.

– Потому что я – Элейн Астолат, леди Шалота, и, если мне причинят вред на этой земле, отец приведет сюда свои армии и армии своих союзников и они сотрут Лионесс с лица земли.

Король усмехается.

– Думаешь, я боюсь людских армий?

– Думаю, вы достаточно мудры для того, чтобы не забывать: ваши силы зависят от луны, а ваши когти и клыки не смогут спасти вас против армии, превосходящей вас в численности.

Король Леодегранс проводит языком по зубам с громким звуком, отдающимся в тишине залы.

– А если ты выиграешь эту