Первым в Фариану полетело заклинание снятия личины. Упругая серебристая волна, сорвавшаяся с моих пальцев, ударила в ее фигуру, преодолев все защитные заклинания и начав коверкать девушку, будто лист бумаги. Всего несколько секунд, и передо мной стояла она настоящая – не безупречная красавица, а обычная растрепанная худышка, разозленная такой метаморфозой донельзя.

– Ты гадкая девчонка! – выругалась она. – Я тебя…

Договорить не успела, потому что из темноты опустилась голова на длинной шее и поддала ей пинок под зад. Прислужница фурий кубарем прокатилась по земле, а наша Нэнни, удовлетворенно сказав любимое «ф-фыр», сбросила на нее сверху свою занавеску-фату.

– Да, малышка, ей как раз подходит, она же у нас тоже невеста! – одобрила я, снова подув на ладошку.

На этот раз в Фариану, которая барахталась на траве, пытаясь выбраться из-под занавески, полетело заклинание «коматоза». Его эффект меня очень порадовал: мерзавка взвыла не своим голосом, начав из-за занавески напоминать привидение с жутким несварением.

Метнувшись по лугу черным жгутом, питон Пит оплел нашу несносную королевскую невесту своим телом, надежно заковав в тиски. Занавеска улетела прочь, и Фариана, уставившись в мое лицо, выплюнула яростно:

– Тебе со мной не справиться, дурная ведьма! У меня твое хранительское кольцо, без него ты никто!

– Не про это ли кольцо ты говоришь? – уточнила я, подхватив на руки Шашечку, которая подползла ко мне.

Сняв с тельца крошки фамильный перстень, показала его врагине.

– Гадина! – снова взвыла она, поняв, что у нее под шумок выкрали раритет, и начав барахтаться изо всех сил.

Питу пришлось посильнее стиснуть неистовую бабенку – так, что у той едва глаза не вывалились, а с противоположного конца, скажем так, раздался характерный звук.

– Это не я, честно-честно, – заверил поросенок Апчхпук, подбежав ко мне.

– Не переживай, малыш, мы в курсе, – успокоила его, трясущего хвостиком. – Это из дамочки зло выходит!

– Все линии перерезал, – доложил Кассиан, подбежав ко мне. – Зверюшки вне опасности!

– Спасибо, мой хороший! – чмокнула его в щеку. – А теперь…

– Находчивая малышка, – скрипучий голос обдал холодом.

Плохое предчувствие кислотной волной взвилось в желудке, морозцем продрав по коже, которая ощетинилась мурашами размером с кулак.

Из тьмы вытекла, как зловонная лужа, та самая Фурия. Шаг, еще шаг – она двигалась как поломанная кукла, резкими, неправильными движениями, будто через силу бросая свое тело навстречу ко мне. Голова дергалась, как у тех ворон, что черной тучей кружили над ней, горланя во все горло.

Рядом с ней шли Итар и Матильда, как верные оруженосцы, готовые любого порвать на тканевые полоски для ковриков, которые любит вязать крючком Пима, устроившись в кресле у растопленного камина. Меня мигом затопило желание все бросить и бежать без оглядки – куда-нибудь, без разницы, лишь бы не тонуть в ее бездонных черных глазах.

– …! – высказался филин, сев на мое плечо.

– Полностью с тобой согласна, – кивнула ему.

– Мы протестуем, мы протестуем, да-да-да-да-да! – сыпанули под ноги этой мерзавки наши морские свинки. – Мы протестуем против того, чтобы ты обижала Элю!

– Вон пошли! – рявкнула она, и от взмаха ее руки малыши улетели прочь. – Иди сюда, ведьмочка! – зычно велела фурия.

– Только через мой труп! – крикнул Кассиан и прикрыл меня собой.

– Если ты настаиваешь, – гадина усмехнулась, и он захрипел, будто его горло стиснула ее рука.

– Оставь его! – теперь я закрыла его собой. – Тебе нет от него проку.

– Да, мне нужна ты, – согласно кивнула она и отвела взгляд от моего мужа.

Он тут же осел на землю, ловя ртом воздух и надсадно кашляя.

– Фариана долго собирала ваши сердца – последних в роду Хранителей, – узкие черные губы гадины растянулись в жуткую улыбку, больше напоминающую оскал мертвеца. – Мои адепты уничтожили всех потомков тех, кто загнал меня в небытие. Всех, до единого!

Она жадно облизнулась.

– Ты последняя! Твоя смерть откроет мне проход, и мои верные фурии вернутся на землю – чтобы воздать всем по заслугам!

Она с хрустом запрокинула голову, отправив в черную тучу воронья гнусный скрипучий смех, продирающий до костей.

– Не трожь мою ведьмочку! – проявившись на плече, Кактус Валерьяныч с диким мявром прыгнул на фурию, вцепившись в ее рожу.

– Вон пошел! – рявкнула та, отбросив его, будто плюшевую игрушку.

Из расцарапанного лица потекла кровь. Или, вернее, что-то иное – черное и дурно пахнущее.

– Не смей обижать моего фамильяра! – вскинулась я.

– А то что? – ехидно осведомилась гадина. – Убьешь меня? – она снова заскрежетала дурным смехом. – Нет, детка, это я убью тебя!

– Я… не… позво-лю! – хрипло выдохнул Кассиан, сжав мою ладонь.

Поднявшись, он зашатался, но на ногах устоял.

– Что ты можешь мне противопоставить, малыш? – издевательски протянула фурия.

– То, чего ты никогда не знала, – крикнул он, – любовь!

Супруг еще крепче сжал мою руку, и нас окутал свет. Теплый, золотистый, он ласкался к коже, согревая ее и давая силы.

– Я люблю тебя, – выдохнул маг, посмотрев на меня. – Без приворотов и обманов, просто люблю, ведьмочка!

Мое сердце зашлось от нежности, и сияние, окутавшее нас, усилилось. Настолько, что дошло до фурии. Она отпрянула тут же, будто оно обжигало ее, зашипела, прикрывшись когтистыми руками и взревела, глянув на своих прихвостней:

– Убить, немедленно!

Ткнув в нас пальцем с длинным черным когтем, она отступила за их спины.

– Давно хотела это сделать! – я с радостью скатала фаербол и запустила им в Матильду.

Но он… попросту отскочил от нее, как мяч от стенки!

– Забыла, да? – бывшая мачеха вытащила из-за корсажа и покачала на пальце кулон Альфиры, защищающий от моей магии – в теории персик, но по факту больше похожий на попу.

Ту самую, в которую мы и угодили.

– Почему на нее не действует? – шепнул Кас.

– Потому что я однажды кинула в ее дочь заклятием облысения, и отчим заставил меня сделать кулон, защищающий от моей магии, – ответила ему. – Им она и воспользовалась, хитрая дрянь!

– А, тогда все хорошо, – он повеселел. – Жаль, конечно, давно хотел этому ведьмаку рожу начистить, – муж вздохнул, посмотрев на Итара. – Он все долговые расписки моей семьи скупил, представляешь?

– Извини, придется мне, – улыбнулась я. – А ты забирай эту потаскушку. И вмажь ей вместо меня, отомсти за Анри! Шлепни ведьму, любимый!