— Забираем девчонку и уходим отсюда, — распорядился Самаэль. — До схватки демонов и этих существ нам нет никакого дела.

— Но ведь если демоны пробьются, то Андрас получит то, чего хотел, — встрял Шем. — Королева не одобрит этого.

Верховный воин заскрипел зубами, понимая резонность сказанных слов. Но ответить не успел.

Один из темных приспешников Андраса сумел пробраться к дому и уже приближался к девушке.

Спикировав, на лету вынимая оружие, Самаэль обрушил на демона удар и тут же сам был отброшен назад. Его схватили за шею сзади и с силой, не доступной людям, откинули от Куприяновой.

Теперь три противоборствующие стороны сражались на небольшой поляне на потеху темному генералу и супругам Манн.

Часть демонов переключилась на появившихся воинов света, оставив позади существ, с которыми не могли справиться. Ангелы отбивались.

Андрас с улыбкой отметил, что не ошибся в своих расчетах. Он ждал прихода своих давних врагов и немного сожалел, что не удастся насладиться битвой в полной мере. Пора заканчивать эти игры. Он достаточно насмотрелся на существ, положивших немало его воинов. Они поистине великолепны. Он уже видел, как могущественна станет его армия, когда над ней поработает девчонка, стоящая на крыльце и алчно оглядывающая поле боя. Убить ее и завладеть записями Манна? Нет. Она нужна ему живой.

Авдон первым заметил главного врага. Его теснили трое демонов к краю поляны, но мужчина успел крикнуть о появлении Андраса.

Самаэль встрепенулся, проламывая череп очередному противнику. Темный генерал не просто шел к дому, он словно плыл по воздуху, и демоны расчищали ему дорогу. Он не смотрел ни на кого, лишь Куприянова была достойна его взгляда. Он пожирал ее глазами, и, даже находясь вдали, верховный воин видел жгучее желание Андраса, направленное на смертную. Он хотел только ее.

***

Альфред Манн так увлечен бойней, что не сразу замечает высокую фигуру, двигающуюся к дому. Его монстры первыми реагируют, и один из них встает перед крыльцом: руки в крови, все обнаженное по пояс тело словно оросило кровавым дождем, красные капли стекают вниз по коже, и лицо при этом остается совершенно равнодушным. Безмозглые создания, запрограммированные на то, чтобы защищать своего создателя.

Андрасу никогда не приходилось выступать в качестве парламентера. Его противники всегда сами вызывались на переговоры или складывали оружие, поняв, что им не выстоять в битве. Теперь же он поднимает руки вверх, показывая свои мирные намерения. Улыбка появляется на его губах, настолько мягкая, насколько его черная душа позволяет. Но даже дружелюбное выражение лица генерала не делает его привлекательным.

— Я не причиню вам вреда, мисс Куприянова, — личность девчонки ему давно известна все от того же словоохотливого старика. — Я хочу поговорить с вами и выразить свое восхищение вашим творением. Скажу честно: не думаю, что у вашего предка получилось бы лучше. Это впечатляет.

Некромант раздувается от гордости, услышав слова восхищения в свой адрес, пропуская мимо ушей то, что формально восхищаются его наследницей. Негромким окликом он призывает к себе одного из существ и проводит рукой по его голове, будто говоря: вот, смотрите какой у меня милый зверек.

— Мне очень жаль, что пришлось вас побеспокоить и устроить все это безобразие перед вашим домом, — продолжает Андрас, подходя ближе и останавливаясь перед ступеньками крыльца. — Право слово, я бы хотел познакомиться с вами при других обстоятельствах, но не буду врать, эта ваша маленькая демонстрация поразила меня. Ради такого стоило потерять пару десятков своих людей. Тем более, учитывая, с каким предложением я к вам пришел, это не такая уж невосполнимая потеря.

— Предложение?

Манн заинтересованно подался вперед, все еще находясь немного за спиной своего создания. Рисковать попусту не в его правилах.

— Такому гению, как ваш, нужно поле побольше, чтобы развернуться в полную силу. И у меня есть возможность предоставить все необходимое для ваших будущих творений. Предлагаю нам с вами поработать вместе, — темный генерал снова улыбнулся. — На выгодных для вас и меня условиях, конечно. Вы согласны?

Альфред закусил губу, что вызвало у его собеседника ухмылку. Некромант спохватился и тут же прекратил это, вспомнив, в чьем теле находится, поняв, как его жест выглядит со стороны. Из позаимствованной памяти наследницы он выудил информацию о том, кто стоит перед ним.

Раньше он не предавал этому значение, а сейчас ни на шутку удивился. Читать про сверхъестественных существ ему приходилось, но видеть их в живую — нет. Куприянова хоть и слышала о темном генерале, но не лицезрела его воочию, но что-то подсказывало некроманту, что стоящий перед ним статный, моложавый мужчина и есть тот, кого так опасался орден света.

Манн посмотрел в сторону трех сражающихся воинов, один из которых принял свой истинный облик и приоткрыл рот от поразившего его вида. В голове сразу появилась картина того, что можно сделать с этими созданиями: усовершенствовать их, сделать лучше, подчинить своей воле, пополнить личную армию.

Это, без сомнения, безрассудный поступок требует обсуждения, но в данный момент мнение жены Альфред не учитывает. Он вообще загнал Элизабет подальше, получая колоссальное удовольствие и от похвалы, и от заинтересованности могущественного мужчины.

— Я согласен.

За окном занимается рассвет, когда Андрас открывает дверь, в лабораторию, по-джентльменски пропуская девушку внутрь первой.

— Ваше новое место работы, — мужчина улыбается. — Здесь самое лучшее оборудование, если что-то понадобится, нужно только сообщить одному из моих помощников. Ваши пожелания тут же исполнятся.

Альфред оглядывается. Тут совсем не так, как в его личной лаборатории. Стерильная чистота отнюдь не настраивает на творческий лад. Он даже представить не может, как на этих металлических столах будут смотреться останки трупов. И где он станет держать подопытных? Тут поблизости есть камеры?

— Вас что-то не устраивает?

Андрас различает замешательство на лице наследницы Манна. Ему надо поскорее со всем разобраться, дабы она уже приступила к осуществлению одной из частей его грандиозного плана. Нет никаких причин расшаркиваться перед ней, но пугать девчонку он пока не желает, хватит одной ученой, которая уже сбежала.

Альфред морщится, смотря на мужчину, предложившему ему это место. Идея уже не кажется ему столь отличной. Эйфория от признания его трудов прошла еще в пути, и теперь он сожалеет, что так легко оставил дом и своих слуг.

Кто укроет его особняк и его труды от глаз простых обывателей? Никто из людей не достоин пока увидеть его творения. А новые экземпляры? Они не стабильны, за ними необходимо приглядывать. Но уйти — значит предстать перед демоном не в выгодном свете, уронить свое достоинство, наступить на горло собственной гордости. А Альфред Манн не позволяет никому прохаживаться по своему самолюбию, даже самому себе.