Ощущая странную, ватную слабость Даф сползла на пол иположила голову на колени Мефодию. Флейта выскользнула из ее пальцев.

– Депрес… няк… – с усилием выговорила она, с облегчениемуронив в пустоту последнюю часть слова.

Лед в ее крови окончательно потушил огонь. Даф провалилась вглубокий магический сон.

На Мефодия же ледяная змейка подействовала иначе. С минутуон оставался неподвижен, находясь в забытьи, которое Дафна приняла за сон.Затем глаза его открылись. Он встал, ощущая, как нечто постороннее, чужоескользит по его жилам. Видя, что стало с Дафной, он хотел позвать на помощь, нони речь, ни тело ему больше не повиновались. Ноги двигались, как у манекена;руки же, напротив, обрели пластику змеи.

Артефакт мрака управлял им. Сознание стало гостем всобственном теле. Гостем ненужным, нелепым, которому не указывают на дверьпотому лишь, что забыли о его существовании. Ну сидит себе в углу и сидит…

«Хоорс! – крикнул Мефодий, вспомнив, что когда-то ужеоказывался в подобном положении. – Это ты?»

Молчание, тишина и неведомый звук: точно сквозняк мысли, вкотором смутно улавливалась насмешка.

«Нет, не он! Конечно, не он… Зачем я вообще так подумал?» –понял Мефодий. С Хоорсом он еще пытался бороться, хотя и безуспешно. Здесь жене было и борьбы. Контроль над телом отобрали у него мгновенно и жестко. Дажеяблоки глаз двигались теперь по воле ледяной змеи.

Мефодий увидел, что подходит к окну и извлекает из футлярамеч Древнира. Чувствовал, как кривится в усмешке его рот, когда палец скользитпо зазубринам. Затем Мефодий обнаружил, что его тело подходит к кровати,сдергивает с нее покрывало и набрасывает его себе на руку, пряча меч.

«Зачем?» – подумал Мефодий и тотчас догадался: в приемнойУлита, а в подвале Арей. Ледяная змейка хочет поразить их клинком из-подпокрывала прежде, чем они заподозрят измену. Битва полна превратностей. Улита иАрей отличные бойцы. Если же тело Мефодия пострадает – в него невозможно будетвселиться.

Мефодий видел, как идет к двери, сжимая рукоять меча.

Антигон был сосредоточен. Антигон нюхал воздух. Антигонщипал себя за бакенбарды. Антигон вертелся на месте. Антигон искал путь…

Ирка нетерпеливо ждала, пока ее слуга определится, однакоторопить его не решалась. Все происходило на тесном асфальтовом пятачке у дома,окруженном припаркованными машинами. Окна сонно мигали и гасли. Дом погружалсяв сон. На балконе третьего этажа кто-то меланхолично курил. Затем красной точкойокурок устремился к земле. Человек ушел. Свет погас.

Наконец Антигон подпрыгнул выше обычного и повернулся кИрке.

– Буслаев там! Антигон точно знает, где его искать! Нас ждетбитва! Антигон тоже будет сражаться, – сказал он с торжеством.

«Битва…» – подумала Ирка с воодушевлением. Она испытывала толегкое, почти нереальное бесстрашие, которое бывает только во сне.

«Его невозможно не узнать. Когда его дыхание покинет тело,оно станет видимым даже в полдень. Это призрак всадника на рыжем коне. Сражайсяс ним так, как ты сражалась бы с обычным всадником. Для твоего оружия призракбудет уязвим», – вспомнила Ирка слова валькирии.

У нее и раньше была хорошая память, теперь же все, что онавидела и слышала, отпечатывалось в ней, точно в сырой глине.

– Антигон тоже будет воевать!

Домовой кикимор повернулся на пятках. На нем появился ржавыйпанцирь и съезжавший на глаза шлем с шишаком. В руке он держал булаву, такуютяжелую, что ее приходилось волочить за собой. Ирка подумала, что домовойвыглядит, как дряхлый царь Додон, собравшийся на дряхлости лет в поход.

Однако смешным Антигон казался только самой Ирке. Егорумяное лицо выражало крайнее удовольствие.

– Антигон – жуткий монстр! Он поубивает всех врагов! Онслужит только своей мерзкой хозяйке! – сказал потомок кикиморы с глубокимудовлетворением.

– Бесспорно, – согласилась Ирка, отодвигаясь, чтобы жуткиймонстр не отдавил ей булавой ногу.

На улице послышался оглушительный треск. Одинокая фара,грозная как глаз циклопа, прочертила ночь. Появившись из-за угла дома, к нимподлетел мотоцикл. За рулем сидел кто-то большой, кожаный…

Ирка на всякий случай материализовала доспехи и копье.Антигон, волоча за собой булаву, ринулся было в атаку, но неожиданноотстановился и плюхнулся на колени, демонстрируя уважение и покорность.

Тем временем кожаный человек склонил перед Иркой голову.

– Приветствую тебя, валькирия! Я Эссиорх!

Ирка пораженно уставилась на талисман. Камни соприкасались вправильной цветовой последовательности. Это означало, что она невидима. Тем неменее ее определенно видели.

– Не удивляйся! Я не страж. Я хранитель… – мягко пояснилЭссиорх. – Я призван показать тебе дорогу. Время решающей схватки близится.Садись на мотоцикл!

– Как вы вообще узнали, что я здесь? И кто такой хранитель?– спросила Ирка, сведения которой о запредельном мире состояли из однихпрочерков и вопросительных знаков.

– Садись на мотоцикл! На твои вопросы я отвечу по дороге!..Лучше было бы вообще обойтись без мотоцикла, но ты еще не умеешьтелепортироваться. Потому я и вернулся за ним.

– Откуда вам известно, что я не умею теле… – изумленноначала Ирка. Она была убеждена почему-то, что никто в магическом мире незаподозрил того, что валькирия стала другой. И вот…

– В путь! – поторопил ее Эссиорх.

Ирка послушно забралась на мотоцикл позади Эссиорха. Тотсразу газанул, и грохочущая двухколесная машина вырвалась на дорогу.

– Постойте! Мы забыли Антигона! – крикнула Ирка.

– Домового кикимора-то? Никогда не слышал, чтобы онитерялись, – удивился Эссиорх, не делая никаких попыток затормозить.

Проносились улицы. Лукаво подмигивали светофоры. Путаласьдорожная разметка. Смазывались машины. По Москве ли они мчались, попараллельному ли миру, который только притворялся Москвой, – ничего нельзя былосказать. Обхватив руками кожаную талию своего спутника, Ирка слышала лишьоглушительный треск мотоцикла, к которому Эссиорх так и не удосужился приделатьглушитель.