Взгляд Эссиорха задержался на них всего на мгновение.Мефодию показалось, что хранитель побледнел, а затем быстро и брезгливо стерстранные линии.

– Не в моих правилах предупреждать о чем-либо слуг мрака. Затакое меня по головке не погладят. Я могу только намекнуть. По моему мнению,попугайчики в резиденции мрака нуждаются в немедленном кормлении, – заявил онУлите.

– Эссичка, ты бредишь! У нас там нет никаких попугайчиков! –удивилась ведьма.

– Больше ничего сказать не могу!.. Прошу прощения! Явынужден вас оставить! – сказал хранитель и быстро пошел к выходу. – Будьосторожна! Держи флейту наготове! Я постараюсь что-то предпринять, но, боюсь,уже слишком поздно… – шепнул он Даф.

Вращающаяся дверь «Общего Питта» прокрутилась за ним. Улитакинулась следом за Эссиорхом, требуя хотя бы поцеловать ее в носик, но почтисразу вернулась в большом изумлении.

– Его нет. Он исчез. И – главное: он не взял свой мотоцикл!– сказала Улита.

Ирка положила голову на лапы. Ей смутно хотелось выть ибежать по ночному лесу. Между тем, ночного леса не было и близко. Ирка лежалапод столом и от нечего делать нюхала шнуры компьютера. Шнуров было много, ипахли они, с волчьей точки зрения, неприятно и бесперспективно. Отвернув мордуот шнуров, она хотела было перевернуться на бок и вытянуть лапы, но почуяласлабый запах колбасы. Присмотревшись, Ирка обнаружила у ножки стула старуюколбасную шкурку и съела ее.

На часах было без пяти одиннадцать. В форточке щуриласьлуна, на которую Ирке смутно хотелось выть. Бабаня на кухне говорила с кем-топо телефону, то и дело отвечая на звонки мобильника. «Слушаю: нет, я не вам: яслышу, что вы слушаете…» – доносился ее голос.

«До одиннадцати, и баста! Но до чего же все-таки естьхочется!» – подумала Ирка.

Она уже усвоила, что белой волчицей ей надо быть не меньшечаса в день. Только в этом случае реально держать волчью сущность подконтролем. Волчьи страсти сильны и за два-три дня, если не выпускать волчицухотя бы на короткое время, могут стать неконтролируемыми.

Ирка уже выяснила, что обе формы – лебедя и волчицы – необладали невидимостью. Это было самое неудобное, особенно, если превращатьсяприходилось внезапно и в неподходящем месте.

Вот и сейчас она рисковала. Что, если Бабаня войдет вкомнату и посмотрит под стол? Хотя заглядывать вечером под столы не входило вее обычный распорядок дня. Во всяком случае, здесь, дома, волчице былоспокойнее, чем где-либо еще.

«Интересно, чем я в данный момент отличаюсь от банальногооборотня? – думала Ирка, разглядывая минутную стрелку, постепенно подползавшуюк целому часу. – Разве что тем, что я-то как раз не банальна и сил у менябольше. Уу-о-ууу! Как же все-таки светит эта луна. В такую ночь приятно увидетьв поле жирную спину зайца».

Внезапно в углу кто-то завозился. Из темноты шагнулознакомое существо с чешуйчатыми ушами, бугристым носом и рыжими бакенбардами.На сей раз потомок кикиморы и домового выглядел значительно бодрее. Дневнойсвет уже не угнетал его.

– Доброе утро, кошмарная хозяйка! – приветствовал он Ирку. –О, что я вижу! Хозяйка превратилась в волчицу? Грозный монстр Антигон вычешетей шерсть. С колтунами хозяйка выглядит недостаточно страхолюдно. Пусть повелительницане переживает! Антигон сделает это с величайшим омерзением.

Антигон повел рукой и достал из воздуха новый резнойгребень. В одну минуту Ирка была вычесана и почувствовала себя гораздо бодрее.Похоже, «поломанный» гребень Антигона был магическим.

Ирка щелкнула зубами. Ей вспомнилось, что, кроме жалкойшкурки от колбасы и давней, похищенной у Мошкина курицы, она ничего не ела.

Умный домовой прищурился. Гребень исчез, и в руках у неговозникла отличная баранья нога.

– О, Антигон встревожен! Он видит, что хозяйку необходимозаморить голодом! У Антигона случайно припасен отвратительный кусок мяса!Антигон видит, что его мысленно проклинают за этот дар! – бормотал домовой, судовольствием наблюдая, как волчица жадно пожирает мясо.

Наконец от бараньей ноги остались только кость и приятныевоспоминания. Насытившуюся волчицу – вернее, ту ее звериную часть, которая былаей неподконтрольна, потянуло в сон, и Ирка без всяких хлопот быстропревратилась в человека.

– Спасибо! – забывшись, поблагодарила она Антигона.

Это была серьезная тактическая ошибка. На глазах у домовогонемедленно навернулись слезы.

– Разумеется, Антигон не ожидал благодарности! Благодарностьему не нужна! Но он мог хотя бы рассчитывать на ободряющий вражеский пинок! Нонет так нет! Антигон не будет умолять! – крикнул он сердито.

Встревоженная Ирка хотела извиниться, но сообразила, что такбудет только хуже. Вместо этого она побранила Антигона, назвав баранью ногутухлой, а его самого пройдохой. Для усиления эффекта она топнула на него ногой.

– Так и быть! Жуткий монстр тебя простил! Он ужаснозлопамятный! – мгновенно оттаивая, сказал потомок домового и кикиморы.

– Слушай, а зачем Антигон служит валькирии? Простоинтересно? – не удержавшись, спросила Ирка.

Домовой вздохнул.

– На Антигона наложено заклятие. Он должен служитьвалькириям десять тысяч лет. Три тысячи лет уже прошли, так что осталось совсемнемного, – сообщил он.

– А почему на Антигона наложили заклятие?

– Антигон сам виноват. Он проказничал! – сказал потомокдомового и кикиморы.

– Как проказничал? – спросила Ирка.

Домовой кикимор – как мысленно называла его Ирка – в ужасеотшатнулся.

– Антигон не может сказать. Если он откроет рот, вместодесяти тысяч лет он должен будет служить пятнадцать… Но Антигон доволен, онпросто умирает от счастья! Если хозяйка хочет, Антигон ей скажет.

Ирка торопливо замотала головой.

– Хозяйка скверная! Хозяйка не хочет мучить Антигона такдолго! У хозяйки нет еще планов на ближайшую тысячу лет? Мы могли бы составитьменю, – благодарно сказал домовой.

Он запустил руку в густые бакенбарды и принялся большимишагами ходить по комнате. Причем делал это отнюдь не бесшумно. Ирка пугливопокосилась на дверь: не услышит ли Бабаня?

– А, да! – вдруг сказал домовой кикимор. – Хозяйка знаетМефодия Буслаева?

– Ну… немного… – ошеломленно ответила Ирка.