– Какие снимки украла эта Влада? –быстро спросила я.

Варвара Михайловна нахмурилась:

– Редкие, неповторимые. На одномзапечатлены почти все жильцы двадцать второго апреля на субботнике в честь днярождения Ленина. Мы стоим во дворе, я около Альбины. Счастливое время! Все покау нее живы: свекровь Ирина Константиновна, крохотная Валечка, сынишка Дима, мужЕвгений. Эх, если б я знала, что скоро многие умрут, может, в тот момент иощутила бы полнейшее счастье! Да, жизнь быстротечна.

– А второй снимок?

– На нем Новый год, но уже спустя многолет.

У Альбины остался только Павлик, он сидит насаночках, – с готовностью затарахтела Варвара, – рядом стоит Настя,нянька. Чуть поодаль сама Ожешко, мои дети, уже почти взрослые. Знаете, мы вдоме раньше очень дружно жили, праздники вместе отмечали, Первое мая, например,и Девятое тоже, столы прямо в садике накрывали. А нынче каждый за себя, да и сквериканашего нет, на его месте теперь автомобили ставят, поговорить не с кем, хотя внашем доме полно долгожителей. Наверное, аура такая, способствует здоровью. Вотя ни на что не жалуюсь, только печень…

Боясь, что Варвара Михайловна сейчас съедет натему болячек, я весьма невежливо перебила ее:

– Неужели вы не рассказали АльбинеФелицатовне о визите Влады?

Варвара Михайловна кивнула:

– Как же, прямо сразу.

– А та что ответила?

– Выслушала меня спокойно и протянула:«Валентина Бурская? Актриса театра „Лео“? Книга воспоминаний? И при чем тут я?Глупость какая-то».

– Не знаете, Альбина потом не ходила кБурской? Может, женщины подружились? – быстро спросила я.

Сплетница покачала головой:

– Очень скоро после нашего разговора наАльбину налетел маразм, всех узнавать перестала, из квартиры лишний раз невысовывалась, какие уж тут поездки по театрам, а затем Ожешко скончалась.

– Каролина Карловна тоже умерла? –спросила я.

Варвара Михайловна улыбнулась.

– Вот она точно триста лет проживет.

– Почему?

Пожилая дама пожала плечами:

– Знаете, примета есть: если кто тебяраньше смерти умершим объявит, то как минимум век протянешь. Каролину Карловнув больницу свезли, летом дело было, при полном дворе носилки выносили. Она унас одиноко жила, детей не имела, только брат и был, Яковом его звали. Наши-тоЯшу мужем Каролины считали, но нет! Брат он ее, но и тот скончался. Каролина сАльбиной дружили, мужчины тоже тесно общались, семьями друг к другу ходили.Яков первым на тот свет ушел, за ним Евгений убрался, прямо сразу, черезнеделю, а уж потом, спустя, правда, довольно большое время и Каролину унесли.Вдвигают носилки в машину, соседи столпились, ну кто-то и спросил:

«Что с ней, скоро ли поправится?» Врач такмрачно и ответил: «Инсульт, да еще в немолодом возрасте, тут никто вам точныйпрогноз не даст».

Наутро по дому слух прошел: Каролинаскончалась. Все поохали, поахали, хотели денег на похороны собрать, толькопотом выяснилось, что никто не записал номер больницы, куда увезли Каролину.Варвара Михайловна решила начать поиски тела жилички, но туг у дамы заболелсын, и из ее головы вылетели все мысли, кроме одной: как вылечить юношу.

Каролина Карловна растворилась внеизвестности, квартира ее была закрыта и, что удивительно, оплачена. В домоуправлениерегулярно поступали квитанции. А потом появилась бойкая тетка, назваласьриелторшей и сообщила, что Каролина Карловна жива и даже здорова, но послеперенесенного инсульта врачи настоятельно рекомендовали ей перебраться насвежий воздух. Сейчас Каролина находится в санатории, но она хочет продатьгородскую квартиру и купить домик в зеленой зоне Подмосковья.

Риелторша предъявила доверенность от Каролины,и дело завертелось. Вскоре в сотой квартире появился новый жилец, дедушкаНиколаевич, а позже вселилась Марина.

– Отвратительная девица, – бубниласейчас, поджимая губы, Варвара Михайловна, – пляшет голая перед мужиками!Квартира, кстати, на дочь этого Николаевича оформлена, я ей позвонила иосторожно поинтересовалась: «Знаете ли, кем работает Марина?» А в ответ такойвопль раздался! Ну всех слов я привести не способна, суть же состояла в том,что квартира в частном владении и жить там может любой, кого пустила хозяйка.

Варвара Михайловна, человек социалистическойзакалки, не успокоилась и рванула к участковому с жалобой на девицунепотребного поведения, которая устроилась в доме без прописки.

Но милиционер, произведя проверку, неожиданноответил:

– Полный порядок, договор о найме комнатыоформлен в агентстве.

– Но она проститутка! – воскликнулаВарвара.

– Можете конкретно указать фамилии ееклиентов? – нахмурился участковый.

– Нет, – растерялась дама.

– Тогда не клевещите.

– Девка пляшет голой!

– Верно, она танцовщица в легальнооткрытом заведении, претензий к ней нет.

Пришлось Варваре Михайловне прикусить язык.

– Вы в курсе, где живет КаролинаКарловна? – подпрыгнула я от нетерпения.

– Конечно, в домовой книге четко указано,куда съезжают люди!

– Дайте мне адрес!

Варвара Михайловна поджала губы.

– Ну…

– Пожалуйста! – взмолилась я. –Поверьте, мне очень надо.

– Ладно, – смилостивиласьдама, – сейчас.

Она взяла трубку, набрала номер ипроворковала:

– Людмила Петровна, добрый день, это я.Спасибо, грех жаловаться в моем возрасте, живая проснулась – уже хорошо!Гляньте в документиках, куда выписывалась Хованская из сотой квартиры, у меня вгостях корреспондентка, статью о нашем доме пишет. Ага, конечно, подожду. Как,как? Поселок Изобильный?

Это где же? А, Красногорский район, ясненько.Да, да, сейчас завершу разговор с журналисткой и загляну.

Что вы говорите? Избил? До больницы? Вот этоновость! Уже бегу! – Шлепнув трубку на рычаг, Варвара Михайловна выпалиласкороговоркой:

– Записывайте, слышали адрес?

– Да, – закивала я.