– Казна разорена…

– Ну-ну. А ты здесь подкладываешь тайком?

– Я не могу… ды… шать…

Рагдай расслабил пальцы, но руку с горла не убрал. Залешанинпосматривал и за другим, а тот хоть и чуял близкую смерть, но даже не пыталсявзглянуть в сторону тяжелой кирки.

– Чего вы здесь…

Казначей прошептал:

– За той стеной… казна…

Рагдай удивился:

– Ты же сказал, что пуста.

– Пуста… для империи. А с меня требуют деньги наведение бессмысленных войн, на развлечения, что еще дороже войн… Но тамостались крохи, которых хватит, чтобы пожить остаток жизни в сытости.

Залешанин ощутил нечто вроде сочувствия, а Рагдай дажекивнул:

– Представляю, какие крохи. На них можно будет купить домик,коровку, небольшое королевство, выстроить флот, снарядить армию. Мелочь дляимперии, но все же приятно… Так?

– Ты пришелец с Севера, – определил казначей. –У тебя этот говор… И запах крови изо рта. Там этих крох хватит, чтобыи вам вернуться богатыми. И на ваших диких землях выстроить крепости,набрать войско, стать королями…

Залешанину показалось, что Рагдай задумался. Казначей и егослуга смотрели на него с ожиданием. В глазах казначея появилась злаянасмешка. Затем руки витязя опустились на их шеи. Залешанин услышал хруст, обатела дернулись, слабо поскребли ногами и застыли, вытянувшись. Рагдай отодвинулих подальше, взял в руки кирку:

– Ну, чего стоишь?

– Ты… задавил их…

– Не марать же благородный меч, – оскорбился Рагдай.

Залешанин с сожалением поглядел на трупы:

– Надо было подождать, пока проковыряют. Да и зря ты…Империя – враг, пусть бы тащили все, что утащат.

Он нехотя взял в руки кирку. Рагдай примерился, начал мернобить в стену, где остались свежие следы ударов. Бросил через плечо брезгливо:

– Союз с преступниками даже святого делает преступником. Ужене отмыться!.. Нет, мы с империей воюем открыто. Если воюем.

Залешанин ударил стену, кирка вывернулась, норовя клюнуть вногу. Отпрыгнул, пробурчал:

– Тогда сдали бы их императору! Тот сам бы щит отдал, еще имешок злата отвалил бы! Ну, пусть не мешок, если они тут такие бедные, но парумонет на лапу кинул бы…

Рассерженный, долбил стену, воображая, как император нетолько бы вознаградил щедро, еще и в задницу поцеловал: казну спасли, да еще иворье передавили. Брехня, что в империи не знают благодарности. Нет такихстран, чтобы люди так оскотинились. Не все ради денег…

Рагдай бил ровно, мощно, будто давно готов был долбиться какдятел, а то и долбил уже где-то мрамор в ка­меноломнях. Залешанин частопромахивался, расшиб в кровь пальцы, кожа висела лохмотьями, он чувствовал, каксочится кровь. Пот заливал глаза, а дыхание заглушало глухие удары.

Он бил сцепив зубы, Рагдай едва успевал уворачиваться от егобогатырских замахов, он же первый заметил, что глухие удары стали вроде бызвонче. Оттеснив Залешанина, сам ударил несколько раз быстро и точно. Вывалилсякамешек, в лицо пахнуло спертыми запахами ладана и благовоний.

– Неужто все? – спросил Залешанин, едва дыша.

– Все, – согласился Рагдай. – Если там никого.Если нас не слышали. Если никто не войдет сейчас в зал с казной. Еслисумеем выйти и пробежать по коридорам…

– Хватит, – перебил Залешанин. – Дальше знаю. Этих«если» еще как колец в кольчуге Претича.

– Почему Претича?

– А у кого еще такое пузо?.. Разве что у тебя, когда тугадость жевал…

Вместе расширили дыру. Рагдай захватил светильник, ноЗалешанин полез первым, не терпелось выбраться из подземелья, а потом стоял какстолб во тьме, пока сзади не забрезжил свет. Рагдай умело прикрепил светильникк стене. Лицо его было изнуренное, глаза сухо блестели.

Залешанин ошалело осматривался. Слабый огонек освещал толькочасть стены, где они вылезли из пролома, дальше тянулись сундуки и терялись вотьме. Он шагнул, отыскал огарок свечи, огонек светильника охотно прыгнул и кнему, можно осторожно двигаться вперед. Рагдай вытащил меч, Залешанинчувствовал сзади его напряженное дыхание.

Сундуки стояли так тесно, что приходилось идти боком. Многиераскрыты, ибо переполнены золотыми монетами, драгоценными камнями. Горкамисложено оружие, сплошь унизанное драгоценными камнями, украшенное тончайшейковкой по золоту.

– Как врал, скотина, – прошептал он.

– Кто?

– Да казначей… Мол, казна опустошена.

Голос Рагдая был сочувствующим:

– Да, обеднел базилевс… Трудное, видать, время.

– Ты чего?

– Дурень, здесь в самом деле что-то маловато для такойимперии. Ладно, давай вдоль той стены. Выход должен быть где-то в той стороне.

Залешанин оглянулся, глаза напрасно пронизывали тьму.

– А наш пролом? Заметят сразу.

– Если войдут, – ответил Рагдай.

– А что, им злата не надобно? Вдруг император восхочеткого-то одарить?

– У базилевса в опочивальне стоит с десятоксундуков, – объяснил Рагдай. – Со златом, камнями, ожерельями,кольцами, серьгами… Думаешь, он за каждым колечком сюда бегает?

Залешанин пробормотал:

– Ладно… Но здесь-то сколько… Ты погляди на те скрыни!С мою хату. А вон там вовсе с войтов сарай. И все раскрыты,крышки не захлопываются… Совсем обнищал император!

– Я видывал и побольше… Ага, вон дверь.

С палицей в другой руке, Залешанин приблизился нацыпочках, приложил ухо к дубовой двери. Медные заклепки приятно холодили кожу.Рагдай прислушался тоже, сказал задумчиво:

– Вроде бы никого… Но не может же везти так долго?

– Чудно, что казна без охраны, – согласилсяЗалешанин. – По ту сторону дворца тяжелая конница! Ну пусть коней сюда непустят, но хотя бы с десяток крепких стражей с топорами. Казна все-таки, нехвост собачий! Хоть и обнищавшая, это видно!

Рагдай на сарказм внимания не обратил, пальцы его тихохонькотянули на себя тяжелую створку. Залешанин понаблюдал, сказалпокровительственно:

– Отойди, паря. А то зашибет.

– Что?

Не объясняя, вытащил из-за пазухи стебелек разрыв-травы,сунул в узкую щель между створками. Тихонько скрипнуло, Рагдай едва успелотпрыгнуть, как обе створки распахнулись с такой готовностью, что одна все жедогнала и больно хрястнула по лбу. Шлем гулко гуднул. Залешанин победнооскалился: мол, у витязя голова пустая, потому и гудит, и, держа палицунаготове, осторожно выглянул.