Нет, сказал себе горько. Он дает мне возможность принестищит во славу Новой Руси! Черт бы ее побрал, какое дело до нее простому смерду…

Он пробирался от колонны к колонне, перебегал от ниши книше, прятался за портьерами, статуями, пристраивался в хвост бегущим воинам,так миновал не одно открытое место, а когда те сворачивали в глубину дворца, онпристраивался к тем, кто направлялся бегом к внешней стороне.

Начальник дворцовой охраны, ипаспист Лундиг, был быстр,несмотря на свои раздутые долгими упражнениями мышцы и грузную тушу бывшегоборца. Собрав десятка два крепких воинов, а в охране дворца служили самыеотборные воины империи, он мгновенно оказался на нижнем поверхе, на перекресткешироких переходов ко всем четырем выходам из дворца.

Всюду раздавался лязг, грохот, грубые голоса. Стражи ловилии вязали всех, кого узнавали недостаточно быстро или же подозревали, что этооборотни. История с Рулафом и Свеном уже облетела все караулы, даже оброслажуткими подробностями.

Лундиг зло кривил губы. Эти крики и суматоха на руку толькотем двоим безумцам. Похоже, они замыслили поднять руку на священную особуимператора, но сбились с пути. В этих бесчисленных коридорах с переходами,за­коулками и нишами, бывало, терялись и сами обитатели дворца. Конечно, самыеотборные отряды блокировали переходы к покоям божественного базилевса, туда жепритащили и сонных колдунов, чтобы искали оборотней даже среди телохранителей.

– Все к западным дверям второго портала! Он будетпрорываться там.

Этериоты послушно побежали, гремя доспехами и тяжелогромыхая подкованными сапогами. Приставленный к отряду сановник бросил нервно:

– Почему именно туда? Выходов из дворца две сотни!

– Ты видел, как он держал меч?

– Ну… видел. И что?

Начальник стражи скривил губы в презрительной усмешке:

– Он умелый воин. Судя по длине меча – очень силен,левша, а то и оберукий. Воюет не первый год, по стойке было видно. Так что онпойдет именно через те ворота из всех двухсот!

Он сам направился в ту сторону быстро, но без спешки.Сановник заспешил следом, рискнул спросить:

– А как же… второй?

Начальник стражи раздраженно отмахнулся. Лицо перекривилось.

– Деревенщина!.. Вор!

– Его уже схватили?

– Как же, – ответил начальник стражи со злобнымсмехом. – Ни один маг не скажет, куда он кинется!.. Ни ума, ни воинскойвыучки… Дурень, остолоп, деревенщина сиволапая!.. Это же самый опасныйпротивник.

Последние слова были такими неожиданными, что сановник сразбегу ударился о дверной косяк:

– Деревенщина и… опасный?

– Ну да. Я мысли профессионала знаю на год вперед, ясам – профессионал. Нас всех учат одинаково, в какой бы стране нам нипоказывали, как владеть мечом, прыгать с башен, скакать на коне. Да и вообще,годы и годы по­стоянных войн, схваток заставляют мыслить одинаково.Я знаю, куда побежит, как замахнется, где будет искать убежище, если бывдруг сумел вырваться… Потому что сам бы… Но откуда мне знать, куда кинетсядеревенщина? Ни один маг не скажет. Он же сам ни хрена не знает!

Рагдай спрыгнул с карниза, пробежал по узкому коридору,шмыгнул в неприметную дверь, быстро подтащил тяжеленный сундук, подпер навсякий случай, вылез в окно, долго пробирался, как муха по стене, на высотепятого поверха, страшно взглянуть вниз на каменные плиты, а ромеев там какмуравьев, счастье его, что наверх смотрят раз в жизни, когда их смолят… Оттудавлез в другое окно, этот коридор ведет в другую половину дворца.

Вздохнул с облегчением, погони не слышно, уже с легкимсердцем пробежал к воротам. Внезапно ноги стали чугунными… С обеих сторонвышли самые дюжие воины, каких только доводилось видеть. Их было две дюжины, аиз-за ворот все выходили новые.

Рагдай оглянулся, но назад дорогу перекрыли точно такие же:в руках мечи и топоры, стена щитов, щетина копий. Похоже, его воспринимаютвсерьез.

Вперед выдвинулся высокий грузный воин в позолоченномдоспехе. Из-под шлема торчала седеющая борода, глаза сверкали через узкуюпрорезь личины.

– Сдавайся, – предложил он спокойно. – Видишь,сколько тебя вышли встречать?

– Я польщен, – ответил Рагдай.

С обнаженным мечом в руке, он стоял напряженный,коротко посматривал по сторонам, но все стояли, ждали.

– Еще бы, – сказал воин. – Если выживешь, будет очем рассказывать! Бросай меч.

Рагдай помедлил:

– Если не брошу?..

Воин указал наверх. Там ощетинились луками еще две-тридюжины лучников. Все стрелы смотрели на него, тетивы были натянуты.

– Тогда скажи хотя бы имя, – предложил воин. –Я не стану рисковать своими людьми. Тебя убьют стрелами.

– Меня зовут, – он чуть помедлил, – Рагдай.

Среди воинов прокатилась невидимая волна. Послышался шепот.Начальник переспросил неверяще:

– Рагдай Удалой?

– Верно.

– Рагдай Удалой, – повторил начальник другимголосом, – который стоит трехсот воинов… Что ж, мы чтим героев. Славутвоего имени занесли сюда бродячие певцы. Тем более я не брошу против тебясвоих людей. Хотя каждый из них стоит десяти простых воинов. Так что посчитайсоотношение сил, со мной таких почти сотня.

Рагдай подумал, бросил меч ему под ноги:

– Лады.

Меч грозно зазвенел, сверкнули искры. Воины заговорили сявным облегчением, а начальник выждал, когда меч перестал подпрыгивать,нагнулся, затем выпрямился… но в руке не было меча. Сконфуженный, нагнулсяснова. Все видели, как его пальцы сомкнулись на рукояти, он рванул его кверху,меч слегка приподнялся… и выскользнул снова. Начальник поспешно ухватил рукоятьдвумя руками, поднял, лицо побагровело.

Тяжело дыша, сказал хриплым голосом:

– Пресвятая Дева, что за люди у вас там на диком севере…Медведей давите в колыбелях, что ли? Если дашь слово не пытаться освободитьсяот нас по дороге, то верну тебе эту железную оглоблю.

Рагдай спросил с интересом:

– По дороге куда?

– К ипаспистам. Мы этериоты, как видишь. Отдадим тебя вих руки… Если захотят отобрать меч, тогда и отдашь.

Рагдай принял меч с достоинством, вскинул над головой, впоследний миг успел подумать, похолодев, что сейчас сорвутся стрелы с двухдюжин луков, воины качнулись назад, но исполинский меч легко скользнул в ножныза спиной, а Рагдай с усилием улыбнулся. Начальник стражи покачал головой,осуждая или восхищаясь, могли и в ­самом деле неверно истолковать жест, но всеже в слово дикого человека с севера верили, там слово чести еще в цене…