137 было поломать. Наблюдатели убрались дальше, и вряд ли довольные. Однако вновь собрались и неторопливо двинулись в обход, осматривая обстановку.

Я терпеливый… Я очень терпеливый…

— Руби! — срывая голос, закричал, когда передние всадники миновали нужный ориентир.

Канаты и так в предельном натяжении, и поставленный для пущей гарантии Тамби, не доверять же кому попало, режет жутко быстрым движением. Рычаг бьет в ограничительное бревно, и камень стремительно летит через стену со двора замка. Внизу испуганно кричат, когда обтесанный до нужной массы валун валится на головы.

Попадание не хуже бомбы, к тому же для лучшего полета превратили в шар, облепив глиной и обжигая. Не на костре, понятно. На то у меня мелочь из городских колдунов имеется.

Грохот, летящие в стороны куски. Таким осколком можно неплохо «приласкать».

Мечутся перепуганные кони, кричат раненые. Даже в лагере противника все замерли, глядя на случившееся, а на стене радостно кричат, приветствуя немалый успех.

— Смотри! — панибратски орет Джан, хлопая по плечу.

Зрелище, надо сказать, отвратительное. Одному из проводящих рекогносцировку снесло голову при падении камня. Другого буквально расплющило вместе с конем.

— Это ярл! — возбуждено говорит десятник. — Жаль, не сам лэрд!

На такой эффект даже не рассчитывал. Минус альбинос. Как бы выяснить, который.

Кто там наследник и как себя поведет. С одной стороны, удача. С другой — может вцепиться еще хуже. Показательная месть и все такое.

— Полного счастья не бывает, — глубокомысленно произношу, проверяя уцелевших в бинокль.

Ага, вот Даффи. Живой. Отличить от прочего сборища элементарно. И дело в волосах, скрытых под шлемом, сильно напоминающим поперечным гребнем украденный у римского центуриона. На плече сидит очередной дракончик. И взгляд у лэрда очень нехороший. Он меня оценил, взвесил и приговорил. Ощущение, что прямо в глаза смотрит. Ну и пес с тобой. Мне нужно было отпугнуть посты подальше от замка. И

своего, надеюсь, добился.

За два часа до рассвета просыпаюсь от тихого пиликанья будильника. Таня зачем-то додумалась притащить легкие электронные часы. Может, и права. По-настоящему со временем здесь огромные проблемы. День и ночь делятся на шесть часов с закатывания солнца до первых лучей поутру. Поскольку длина светового дня неодинакова из-за времени года, длина теоретического часа разная. И опоздать на встречу считается нормальным. Плюс-минус лапоть в порядке вещей. Впрочем, тут и с календарем не все ладно. Триста шестьдесят дней в году состоят из двенадцати месяцев по тридцать суток.

При этом о дополнительных в курсе, и они используются в качестве религиозных праздников. Отдельно. Причем по лунному календарю, а значит, постоянный сдвиг. Я без таблички так и не запомнил, когда.

Сажусь, широко зевая. Тень на столе шевельнулась, заставив схватиться за нож. Без моего участия зажглась лампа, и обнаружился Чебурах.

— Ну?

— Три поста по трое, — сказал незамедлительно, показав на грубо нарисованной карте округи замка, лежащей на столе. От стен отогнали почти к лагерю.

Не знаю, как там другие с людками договариваются, но я выговорил в обмен на полное согласие на их условия два дополнительных пункта.

Во-первых, они могут незаметно выходить наружу и пусть работают за разведку в случае военных действий или при злоумышлении на мою драгоценную особу. Мелкое жульничество и воровство меня не трогает, и докладывать не требуется. Это дела людей.

А вот измена!..

138

Во-вторых, изготовление амулетов и артефактов (до сих пор путаюсь, не одно ли и то же) по моим рецептам. Если честно, не представляю пока ничего конкретного, но в фантастике вариантов куча. Надо вдумчиво поработать.

— Молодцы.

Сова показала ту же картинку, благо встроен тепловизор. Только с вечера было двое. А

теперь третий сидит отдельно. Хитроумные, гады. Этих порежешь — последний успеет тревогу поднять. К сожалению, залезть прямо в шатры руководителей и подслушать их планы людки категорически отказались. Вмешиваться прямо в человеческие дрязги им не выгодно. Узнают — хлопот не оберешься, и можно лишиться теплых мест. Они есть у каждого лэрда, и принимать явно чью-то сторону опасно. И мне неизвестно, какую охрану помимо обычных часовых выставляют альбиносы. Возможно, существует и сигнализация на свой-чужой. А если нет, самое время изобрести для собственных нужд.

— Слушай, — спросил давно вынашиваемое, — а с другими семьями у вас связь имеется?

— Помогать тебе не станут, — отрезал Чебурах.

Пожалуй, и без прямого ответа догадаться несложно, как-то они общаются. Вероятно, и встречаются. Невест где берут? Девицы точно из других родов. Сами как-то сказали.

Ну и ладно. Спускаюсь в общий зал и пинками поднимаю десятников, особо не церемонясь. Ставлю задачу, объясняю про караулы. Несколько человек спустим с вала на веревках тихонько — и уберут вражеских часовых. Добровольцы найдутся. Идиотов, мечтающих выделиться, всегда хватает. Плюс дополнительная доля за героизм.

А дальше вылазка. Уж больно искушение большое. Завтра-послезавтра лагерь обнесут изгородью, нароют траншей и будут ждать нападения. Наверняка с собой привезли разобранные осадные орудия. Что еще могло быть на телегах? Там и охрана будет серьезная. А сейчас неплохой шанс. Риск, конечно, присутствует, но война иной не бывает.

Недолго стоим в молчании перед воротами. Пятьдесят человек плюс Ким и командир в моем лице. Не идти со всеми — не поймут. А мне авторитет зарабатывать необходимо.

— Есть! — шипят от ворот, когда мелькнул круговой свет фонаря.

Ворота начали открываться. Без громких сигналов и стараясь не шуметь всадники торопливо выезжают наружу. Дорога свободна, и внизу разворачиваемся лавой. Сначала шагом, потом все быстрее — и врываемся в спящий лагерь уже на полном ходу.

— Бей! Убивай!

Спящие поднимали головы с земли, высовывались из палаток, недоумевая на внезапный шум. Мы неслись среди полусонных безоружных людей, рубя направо и налево, топча копытами и разрезая веревки шатров. Барахтающиеся под тканью люди не могли оказать достойного сопротивления и нередко гибли от случайных ударов и даже рук соратников. Над полем повис крик ужаса, и в какое-то мгновенье даже подумалось, не сглупил ли. Надо было вывести всех в бой. Тогда бы разгромили полностью. А потом легкий успех стал все более осложняться. Слишком обширно было поле, и достаточно много у противника опытных бойцов. Уже собирались группы для отпора. Общий напор сменился массой отдельных схваток, а враг был чрезвычайно многочислен. Сколько бы мы ни прикончили, на каждого приходилось еще не меньше десятка озлобленных неприятелей. И пусть они не успели надеть броню, но пешие и конные уже готовы дать отпор.