– Да, Петр Семенович.

– Ответ на вопрос о том, как поступить во избежание опасности вторжения к нам чужаков, становится очевидным: повсюду должны жить наши люди. И иметь возможность сноситься с остальной страной. Вы ведь сами отправили Можайского налаживать перевозку почты по всей Сибири. Когда будет завершена железная дорога, от ее станций самолеты станут доставлять депеши туда, где решительно невозможно прокладывать наземные пути.

Ну а в отношении развития промышленности, поверьте, тут более того, что уже делается, я решительно ничего присоветовать не способен. Одним словом, государь, кроме слов поддержки, ничего вы от меня не услышите. Тем более по части политики, в которой ваш покорный слуга – ни петь, ни читать. А насчет поставок оружия туркам и египтянам – почему бы и нет? Они ведь не даром его просят.

– Ох и жук вы, Петр Семенович. Ничего-то в политике не понимаете, а все сразу сообразили. Они ведь интересуются не старыми Крынками, а броненосцами с новейшей артиллерией.

– Это уж не на «Екатерину Вторую» ли они прицеливаются?

– На нее. И поговаривают о приобретении следующих в серии кораблей.

– Насколько я знаю, торговля оружием – весьма прибыльное занятие, – а что я еще мог сказать? Что с недоверием отношусь к броненосцам и последовавшим за ними в известной мне истории дредноутам?

Не скажу, что я их не люблю – дело в том, что для крейсерских операций они неудобны, а у своих берегов куда как надежней стреляется с суши или, в крайнем случае, с броненосца береговой обороны. Те же нелюбимые моряками «поповки» отлично отпугнули турок, ни разу не посмевших сунуться под их пушки. Конечно, круглый корпус – это перебор, но хорошо бронированный тихоход с орудиями ужасной мощи способен отогнать агрессора там, где ожидается нападение.

Это я государю втолковывал по ходу беседы. Мы с ним просто разговаривали о том о сем, не особенно налегая на определенные темы. Вообще-то он не забывал подливать в мой стакан мескаля, привезенного из далекой Текилы. Наверное, хотел, чтобы у меня развязался язык и я рассказал ему и про промежуточный патрон, и про командирскую башенку. Читал я в свое время, что такие, как я, обязательно должны это проделывать…

* * *

Утром мне подали рассолу, но никто не выглядел огорченным – видимо, упал я уже прямо в кровать и не успел сильно накуролесить. Провожая меня, государь сказал, что насчет командирской башенки он не уверен, что она так уж необходима на береговых батареях и башенных броненосцах. Насчет же промежуточного патрона – так на то я и действительный тайный советник, чтобы разобраться в вопросе и доложить, как следует изучив реальное положение дел. И еще – что он ожидает от меня подробных докладных записок в отношении организации фабрично-заводского ученичества и планирования наступательных действий на фронте ликвидации безграмотности.

– Э-э, Александр Александрович, а чего я вам еще во хмелю наговорил?

– Много чего, Петр Семенович. Ну да как организовать обучение военных топографов и мирных землемеров, я и без вашего участия разберусь, а вот в отношении дворянства, не обессудьте – оно и трону опора, и порядку верная защита. Вы уж не нападайте на него, если меня поблизости нет. Чревато-с.

Мимо с песней следовала колонна наряженных казаками военнослужащих:

Проводив глазами гвардейцев, его величество состроило недовольную гримасу:

– Ишь, любить они умеют лучше всех! Песни ваши, Петр Семенович, охальные, распевают повсюду, а из далекой Индии меня посланиями закидали. Спрашивают, не пора ли дельфину Кеше поплавать в водах, омывающих их полуостров. Езжайте, однако, сударь, домой, пока я способен сдерживаться, не доводите до греха.

Я украдкой выглянул из коляски, когда она миновала ворота. Показалось? Или на самом деле Сан Саныч смеялся?

Как вы поняли, его величество, спокойно и деловито подпоив меня, дало понять, что разгильдяи и бездельники в рядах действительных тайных советников – это непорядок. Любезнейший Михаил Львович появился на пороге нашего севастопольского дома буквально через несколько дней и доложил, что будет всячески споспешествовать моим трудам и только ждет соответствующих распоряжений.

Вот это я влип!

Если кто-то еще не понял, то докладываю – промежуточный патрон – порождение эпохи автоматического оружия. Он сильнее пистолетного, но слабее винтовочного. Соответственно, применять его удобнее для стрельбы именно на промежуточных дистанциях – что-то около полукилометра. В то время, когда винтовки поражают цели и за километр, а пистолеты и пистолеты-пулеметы хороши до сотни-другой метров.

В оправдание промежуточного патрона должен сказать, что из длинноствольного оружия обученный стрелок как раз на дистанции метров в четыреста-семьсот и способен уверенно попадать, так что вся мощь винтовки не так уж необходима реальному пехотинцу даже в это весьма отдаленное от нашей эпохи время. Пробивание кирас тоже потеряло актуальность – их нынче редко носят, тем более что выстрел из винтовки они не всегда успешно выдерживают. А ведь патроны, которых, как известно, в бою много не бывает, солдаты обычно носят на себе. Так что использование боеприпасов, не имеющих избыточного веса, это немалая выгода в каждом бою, просто оттого, что их можно больше унести.

Нынче в русской армии идет замена шестилинейных винтовок системы Крнка на четырехлинейки Бердана. То есть необходимость перевода стрелкового оружия на меньший калибр давным-давно всеми осознана. Вопрос в том, насколько меньший. Где находится разумный предел? Я, скажем, точно знаю, что при переходе на магазинные винтовки его опять уменьшат, заменив на до боли знакомый семь шестьдесят две. А в конце двадцатого века на этом пути будет сделан очередной шаг и произойдет переход на пять сорок пять.

И вот, скажите на милость, – что делать прямо сейчас? Сразу переходить на наименьший из мне известных? Я ведь не специалист в данной области, чтобы квалифицированно спроектировать боеприпас, хотя сделать автоматическую винтовку или даже пулемет мог бы попробовать – так уж вышло, что довольно много знаю о системах подобного рода.

* * *

Действительный тайный советник и при этом полный Георгиевский кавалер – это, оказывается, огромная шишка. Как-то я раньше не думал, что нынче не всякий министр дорастает до такого уровня. Потому и явился на Тульский оружейный завод при полном параде, регалиях и в сопровождении жандармского чина, назначенного мне в попутчики.

Сергей Иванович Мосин – единственный оружейник, о существовании которого в этом времени я знаю надежно – молодой тридцатипятилетний капитан, работающий в инструментальном производстве, уже зарекомендовал себя как изобретатель отличных охотничьих ружей и даже приделал к берданке магазин, отчего она стала скорее перезаряжаться. Правда, на вооружение ее пока не принимают – военные весьма придирчивы к целому ряду обстоятельств, влияющих на надежность и удобство в обращении.