секрет на секрете, где Ольга сейчас, никто не знает, но кто-то должен с ней связаться, когда Маруси не станет. Мы думали, она выбрала тебя.

– Но слегка заинтриговала, чтобы не особо рыпалась, – я грубо помыслила вслух. – Таков менталитет, извините, у вашей родственницы.

– Не исключаю, – заверила мать Татьяны слегка покоробившись. – Ну да бог с нею, что вы решили? И зачем ей Таня сейчас?

– Сию минуту узнаем, кстати, вот она, – сказала я дипломатично, потому что успела прийти в сознание.

Таня появилась на пороге вовремя, нам с мамой стало неловко, из этого состояния надлежало немедленно выходить, чтобы восстановить непринужденность.

– Мама, извини, – сказала Татьяна, едва отдышавшись. – Нам с Катей надо срочно переговорить. Мы пройдем на веранду, а ты сделай, пожалуйста, чаю. Хорошо?

Танина мама ничего не сказала, но, удаляясь, приложила палец к губам. Я оценила заботу, Татьяне вовсе не следовало знать ни чужие тайны, ни способ их обнародования.

– Я не знаю, как ты это сделала, и чем она тебя достала, – толковала Таня, пока мы следовали сложным путем на крытую веранду. – Но результат налицо, Маруся дала заново почту, чтобы писать Ольге в экстренных случаях, но бумагу велела вернуть. По-моему, начисто забыла, что уже давала посмотреть.

– Ага, все верно, – загадочно сообщила я, когда мы уселись за струганный стол, и бумага была освоена. – Щедро дочка поделилась с мамой.

На полулисте, развернутом на деревянной поверхности имелся адрес почты с необычным окончанием и краткая инструкция к применению. В случае наступления форс мажора следовало отправить сообщение с именем виновника торжества и невинным содержанием. Также было упомянуто, что отправка должна следовать с посторонней почты, лучше всего будет бизнес-адрес. Татьяна подтвердила, что ей пришлось бы идти в интернет-кафе, потому что Виталий заранее отказал в помощи.

– Не знаю, как ты будешь обходиться, разве что запомнишь, – посетовала она. – Я твердила два дня, даже придумала мнемонику, наподобие каждого охотника с фазанами. Тебе дать?

– Спасибо, не надо, у меня есть с собой, – я дала невнятное разъяснение и, не мешкая, приступила к заготовленным действиям.

Татьяна зачарованно глядела, как я достаю смартфон и вызываю сайт с картинкой, на которой сова в очках держит в лапке свиток с надписью «Колизей». Остальное прошло быстро, девушка не успела ничего спросить. Я открыла страницу, туда заранее вывела повесть Сергея-Артема Скотникова вместе с фотографией и кратким сведением, что автор недавно почил, но оставил рукопись, также было прикреплено сканированное письмо племянницы Зины.

А гипотетическим читателям предлагается фрагмент. Если они заинтересуются, то могут приобрести текст целиком, ниже приводилась рамочка для ответа и отдельно для оплаты. Не успела Татьяна задать первый вопрос, как я вставила принесенный адрес и осуществила рассылку. Когда было доложено, что почта отправилась благополучно по реальному адресу, я свернула бумагу по старым сгибам и доложила.

– Можешь нести тете взад, – сказала я. – Легко обошлись бы сами, сберегли бы пирамиды нервов и эоны времени.

– Я не знаю, что такое эоны и зачем тебе это, – дипломатично заметила Татьяна. – Но отчего сразу не спросила? Я бы дала по-любому, и бог с нею, с тетей Марусей. По-моему, у тебя был легкий удар, когда ты оттуда вышла.

– Что-то вроде того, – согласилась я. – До сих пор голова никакая. Кстати, эон – это вечность, по крайней мере несколько геологических периодов. И можешь сказать тетушке, куда идти с наследством, но не раньше, чем получите деньги.

– Резонно, – заметила Татьяна, но потом не выдержала наплыва тайн. – Скажи ради всего святого, что ты Ольге послала и откуда, не то я неделю спать не буду. Но Витальке скажу, что никакая у нас не блажь, а нужное благородное дело.

– Это ты махнула, блажь она и есть, в чистом виде, – созналась я. – Понимаешь, мы узнали, что жених с финской фамилией отдал Богу душу, и я надумала сообщить Ольге, как узнала, что она в порядке. Теперь понимаю, что зря. Маруся просила о том же, но ставила жуткие условия, хотела читать сама. Я отказала наотрез, там много чего о ней самой, никому мало не покажется. Даже вам, не преувеличиваю. У нас это оказалось на бумаге и я могла послать копию от имени издательства, хотели завести такую услугу и приготовили базу для рассылки. Видела фото и биографию мнимого автора? Это он, тот жених, о нем нам другая Ольга говорила, помнишь? Если ваша Ольга захочет узнать подробнее, то пришлет ответ, мол, понравилось или не очень. Комар носу не подточит.

– Значит, ты заранее придумала и приготовила? – догадалась Татьяна. – За этим к тете Марусе поехала? А я всё удивлялась, зачем тебе?

– Как выяснилось, могла не ездить, – с огорчением повторила я. – Но думала как приличный человек попросить её разрешения, и тебя не хотела вводить в соблазн. Вот и получила по полной, дать-то она дала, но съесть пришлось больше, чем хотелось. Кстати, извини. Каюсь, была неадекватна.

– С ней всегда так, – вспомнила Татьяна. – Хочешь по-хорошему – огребёшь по самое некуда, а по-плохому очень даже успешно. Ольга, было дело, жаловалась на крутые непонятки с вывертом. И до сих пор от неё прячется, да?

– Теперь ясно почему, – кратко ответила я. – С такой мамашей мания преследования обеспечена, но я старалась соблюсти тайну, как могла. По-моему, предложение почитать книжечку – ничего банальнее не придумаешь, и никто из вас не светится.

На этом моменте собеседования к нам явилась Вера Григорьевна с чайным подносом (я мигом вспомнила имя), осведомилась насчет готовности и присоединилась. Через пару минут подошел папа Татьяны, и все уютно устроились пить чай. В процессе выяснилось, что Виталик срочно уехал по делам, и Таня проводит меня до электрички. Ну а если гостье станет неудобно, то они вызовут такси за свой счет.

Я отлично поняла, что Виталий произвел демарш, имея в виду не меня, а Мельников, включая Татьяну, посему охотно согласилась прогуляться до станции в её обществе. Прелестно дошла бы одна по хорошей погоде, но хозяева могли счесть это знаком неудовольствия, а обижать их не хотелось. И так нынешний визит ознаменовался моим скандальным поведением, о чем я не переставала печалиться.

Однако перед отходом я вспомнила о причинах печалей и попросила Мельников об одолжении. В том случае, если Марта Федоровна спросит, то не могли бы они сказать, что Катя звонила и сообщила, что директор издательства отказался, поскольку владелец предприятия наложил запрет на пользование мощностей в иных целях, кроме книгоиздания. Мельники охотно согласились, свое дело они сделали, и в наши отношения с Мартой предпочли не