Я чихнула и моментально вспомнила, как пахло от ЛидииКонстантиновны, когда я в ее дом незваной гостьей явилась с якобы потеряннойКатей брошкой. Она впустила меня в особняк, а прихожая полнилась ароматомсвежей выпечки: яблоки, корица… Я еще отметила тогда про себя, что запахслишком уж сильный, словно Тришкина сделала сразу штук шесть пирогов, а потомдо меня дошло: это парфюм «Родной дом». Хорошо знаю французскую фирму, котораяспециализируется на производстве косметики с запахом еды. «Шоколадная» пена дляванны, «кофейный» шампунь… Честно говоря, парфюмерия на любителя, я не слишкомчасто встречаю фанатов духов «Родной дом». Производят их уже давно, а женщиныпредпочитают новинки. Да, да, запахи устаревают так же, как одежда.

— Но зачем Тришкиной сбрасывать вас под поезд? —только и сумела вымолвить я.

Нина принялась комкать плед.

— Скажите, — произнесла она, — если узнают,что они убийцы, их посадят? Я имею в виду Игоря и Лидку.

— Конечно! — с жаром воскликнула я. —Непременно!

— Передать не могу, как хочу отомстить, —прошептала Нина. — Иногда ночь не сплю, все представляю, как душу их,медленно так горло сдавливаю…

— Надо было, когда про духи вспомнили, милициюпозвать, — заметила я, — тогда бы, может…

— Мысли к делу не пришьешь, — оборвала меняНина. — Где доказательства, а? Лидка хитрая, она алиби запаслась небось.Точно, вы мне просто судьбой посланы! Неужели отомщу за себя? Больше всего хочуЛидку за решеткой увидеть, пусть ее накажут.., пусть лишится всего.., и Гарика…Сволочи! А я, дура, на дачу польстилась. Боже, какая идиотка!

Из глаз Нины потоком полились слезы, я кинулась к креслу.

— Ниночка, успокойся, я почти полностью теперь уверена,что Тришкины, оба, и мать, и сын, убийцы. Но есть некоторые неясности. Впрочем,вопросов очень много. И нет никаких улик.

— Есть, есть! — лихорадочно зашептала Нина. —Видела лично пояс страховочный. И кассета, знаю, есть, даже знаю, где спрятана.Лидка про это не в курсе. Небось лежит себе та кассетка, есть не просит, напрежнем месте. Сейчас расскажу… Все, все расскажу… Только пообещай: их посадят?

— Да, — твердо ответила я.

— Будут судить?

— Непременно.

— При свидетелях?

— Конечно.

— Ты меня привезешь в зал?

— Обязательно, — кивнула я.

— Обещаешь?

— Стопроцентно! — воскликнула я. — Высидишьвесь процесс.

— Конечно, — всхлипнула Нина, — кое в чем ясама виновата, но уже наказана выше крыши. Думаешь, весело мне так жить?

Я промолчала. Да и что можно было ответить?

— Ладно, — вдруг очень спокойно сказалаНина, — слушай.

Ниночка Каргополь, амбициозная девочка из провинциальногоместечка с анекдотичным названием Отрепьевск, мечтала стать журналисткой.Профессия репортера казалась школьнице восхитительной — встречаешься с разнымиинтересными людьми, берешь у них интервью, заводишь кучу знакомых, да еще получаешьза это деньги. А еще можно за счет редакции облететь всю Россию, побывать заграницей.

Мама Нины, услыхав о планах дочери, только засмеялась:

— Выбрось дурь из головы. Вот придумала! Да кто тебяпримет в МГУ, да еще на факультет журналистики! Забудь и мечтать, туда безблата не пролезть. Лучше спокойно иди в наш педагогический.

Но Ниночка была честолюбива, как Наполеон и его армия,вместе взятые. Она узнала, что золотые медалисты попадают в студентыпрактически без экзаменов, и вцепилась в учебу. Сверстницы бегали потанцулькам, влюблялись, гуляли с подружками, а девочка со странной фамилиейКаргополь корпела над тетрадями и книгами. Нина не просила у мамы денег набилеты в кино, не устраивала истерик из-за отсутствия красивой одежды, она быласпокойным, некапризным ребенком.

Скандал девочка затеяла лишь один раз. Она попросила маму:

— Найми репетитора по математике, я в ней «плаваю».

Мама спокойно ответила:

— У тебя и так пятерка.

— Верно, но могу экзамен на «четыре» сдать, —возразила дочь, — есть пробелы в знаниях.

— Ерунда, — отмахнулась родительница, —«хорошо» или «отлично», какая разница.

— Медаль не дадут, — насупилась девочка.

— Бог с ней! — воскликнула мама. — Не внаграде счастье.

И тут в Нину словно бес вселился — она схватила с плиты сковородку,шандарахнула чугуниной по столу и заорала:

— Вот ты какая? Ладно! Встану проституткой на вокзале исама себе на учителя заработаю!

Перепуганная донельзя мама, причитая, собрала осколки посудыи стекла, перемешанные с жареной картошкой, и выдала дочке деньги на педагога.

Нина благополучно получила медаль, уехала в Москву ипрорвалась-таки на журфак.

Первые годы в столице девушка жила в эйфории. Хорошеенастроение не могло убить ни отвратительное, полное тараканов общежитие, ниотсутствие денег, ни вредные преподаватели, ни сокурсники-снобы, представителизолотой молодежи гигантского мегаполиса, демонстративно не замечавшие девочек имальчиков, прибывших в Москву из глубинки.

Нина с упорством танка шла к цели, ей хотелось получитьдиплом с отличием. И она снова преуспела — через пять лет в руках оказалисьзаветные «корочки» красного цвета.

«Вот теперь, — радостно подумала Нина, — насталмой час». Очень довольная собой, она отправилась устраиваться на работу встоличные издания.

Здесь следует сказать, что во время учебы Картополь несидела сложа руки. В семье, кроме нее, имелось еще трое детей, и мама не смоглабы присылать студентке «домашнюю стипендию». Более того, отношения с роднымибыли разорваны. Случилось это, когда переполненная счастьем Нина приехала домойпосле первой сессии.

Мама встретила столичную студентку совсем даже не ласково.

— За подарочки спасибо, — сухо заявила она, —только нам коробки конфет без надобности. Какой от них толк? Лучше б ты денегпривезла, а то крыша течет, и у Ленки сапоги в негодность пришли.

— Я пока столько не зарабатываю, — потупиласьНина, — помогать вам не получится.