— Значит, пересечем джунгли, — Килар передал котелок Линн.

— Но ты должен понимать, что шансов выбраться оттуда живыми у нас не так чтобы много, — Линн выловила пару кусков тушенки и запила бульоном, — Не в таком составе и не с таким снаряжением. Робинс рассказала далеко не обо всех опасностях. Даже расстояния там условны. Путь между двумя точками может занять день, неделю или месяц даже если ориентиры помечены на карте и точно геолоцированы. И это невозможно просчитать заранее.

— Но планета не резиновая. — Килар попытался понять, что она имеет в виду. — Координаты не могут растягиваться и сжиматься сами по себе.

Линн вернула Робинс наполовину опустевший котелок.

— Наверняка в твоем мире так и есть. И у нас в Леоре тоже. Там, где живут люди, есть города и фермы, проложены дороги, регулярно ходит транспорт — с координатами все в порядке. Более или менее. Но стоит тебе оказаться в диких местах, где нет рукотворных объектов, и ты попадаешь в область турбулентных сдвигов. Этот мир тонет в хаосе, набирает воду как прохудившаяся лодка. Когда мы летали на юг, к побережью, то пилот ориентировалась по сигнальным маякам, установленным через равные промежутки прямо в джунглях. Но за линией аванпостов маяков нет.

— Разве на востоке совсем никто не живет?

— Люди живут везде. Патрульные экипажи часто замечают с воздуха человеческие поселения, но, когда туда отправляют авиаразведку, физические законы сходят с ума. Навигационные приборы показывают всякую чертовщину, самая надежная техника дает сбои, даже топливо меняет свои свойства. Некоторые машины вынужденно садились в джунглях из-за проблем с двигателями, другие теряли ориентацию и пропадали с радаров. На картах эти области закрасили красным и обозвали ареалом нестабильной векторизации. Там Древние водили хороводы с богами, тешили свою гордыню пока не перебили друг друга. Но перед этим успели здорово наследить.

— Кто были эти Древние? — Килар задал давно интересовавший его вопрос.

Линн не торопилась отвечать, и вместо нее заговорила Робинс:

— Наши далекие предки, сраные мудрецы. Когда-то они явились со звезд, упали с неба в железных корытах с реакторами на тяжелой воде.

— Вроде летающих тарелок?

— Опять придуриваешься?

— А что, так заметно?

Робинс закатила глаза и взболтнула котелок прежде чем продолжить.

— Можно ли утверждать что-то наверняка, когда прошло больше пятисот лет? Мир Древних рухнул под собственной тяжестью, лопнул от натуги, слился в канализацию. Может быть все это только сказки. Их выдумывают жрицы Прародительницы, чтобы держать народ в подчинении. Может никаких Древних никогда не было, а их зловещее наследие — не более чем выдумки суеверных глупцов.

— А я думаю, они были, — не согласилась Линн. — Я своими глазами видела их наследие, и ты тоже должна была видеть. Жар показывал мне остов из стали и керамики в русле пересохшей реки. Наружу торчала только небольшая часть — остальное исчезло под слоем песка и ила. Что-то похожее на рекер, построенный великаном. И за Чертой таких игрушек хоть отбавляй. Рядом с деревней была огромная платформа из ржавого железа. Она возвышалась над лесом футов на восемьсот. Ее поддерживают огромные решетчатые фермы, а сверху уложены бетонные плиты таких размеров, что каждая из них способна раздавить целый поселок. Наверх ведет система лестниц, и на подъем уходит не меньше полутора часов. Окрестные племена называют ее «наковальня духов» и в дни затмения приносят там в жертву овец. Это и есть твоя цель, Килар? Ты рвешься на север, чтобы поживиться на костях Древних?

— Не знаю, — Странник устало вздохнул. Ему надоело без конца повторять одно и тоже. — Я просто должен туда идти, вот и все.

— Может ты соскучился по своим дружкам в Резервации? — Робинс проглотила остатки бульона, утерлась рукавом — Подобное тянется к подобному. Не знаю, как на это смотрит капитан, но мне за Чертой делать нечего.

— Тогда почему ты идешь со мной?

Робинс нервно рассмеялась.

— А у меня есть выбор? Никто не поверит, что ты связал меня и насильно утащил со станции. Начальство эту хрень даже слушать не станет. За дезертирство положен расстрел, а одной мне в этих местах не выжить.

— И это единственная причина?

— Хочешь услышать что-то приятное для себя? Не стану тебе подыгрывать, даже не мечтай! У нас с тобой временный альянс. Как ты вчера сказал — баланс интересов. Мы терпим друг друга, чтобы не сдохнуть поодиночке.

— Что ж, думай так, если тебе от этого легче.

— Мне станет легче, когда ты свалишь туда, откуда пришел!

— Представь себе, мне тоже. Но это билет в один конец.

День еще не закончился, и они были почти на месте.

Плоскогорье оказалось совершенно голым. На нем не росло ни травинки. Жесткая почва, состоящая из спрессованного шлака и пемзы, была усеяна обломками вулканической породы. Когда Килар и двое женщин шли через пустынное поле, под ноги им нередко попадались старые кости: чистые и белые, без единого клочка плоти. У себя под ногами Странник видел скелеты ящериц и змей, рядом — череп большой пернатой твари с зубастым клювом. Возле него рассыпались бисером косточки мелких птиц, ставших добычей более крупных. Останки хищников и их жертв.

Странник озирался кругом, и его чувства все настойчивее говорили ему о застывшем времени. Тоже самое он ощущал на морском берегу, когда день за днем шагал по пляжу в сторону Узловой Точки. Каждая минута воспринималась как гудящая струна, протянутая от горизонта до горизонта. Здесь существовала своя петля Мебиуса, и в центре этой петли, как паук в центре паутины, притаилась смерть.

В самой высокой точке плоскогорья громоздился одинокий курган со сглаженной вершиной — здоровенный волдырь, натянувший упругую кожу земли. Этот курган сам по себе напоминал череп. На макушке стоял каменный Крест не менее тридцати метров в высоту. Его тяжеловесные кубические формы, выветренные и иссеченные ветрами, нависали над плоскогорьем мрачной серой громадой.

Грандиозное надгробие на макушке мира.

Крест над Миром — Тьма во Тьме.

Странник провел рукой по шее. Горло стало сухим и колючим. Он откашлялся и снова посмотрел на Крест. Сколько лет потребовалось каменотесам, чтобы вырубить эту