— Нет. Все очень просто. Собака. Добрейший Ник, с чегобы ему кусать своего хозяина? Собаку пришлось убить. Для того Руслан и выдумалисторию с его неожиданным бешенством. Если б я не была такой дурой, поняла быэто раньше. Ведь когда мы вошли в комнату Льва Николаевича той ночью, повязкина руке не было и никаких следов укуса, только я в тот момент не обратила наэто внимание. Все очень просто: труп девушки зарыт прямо напротив моста подбольшой сосной, Ник разгребал в том месте землю и очень волновался. Мы сРусланом это видели. Оттого перед нами и разыграли очередной спектакль, абедного пса застрелили.

— Подожди, — забеспокоилась Женька. — Еслидевушку зарыли под сосной, то почему труп охранника в подземелье оставили?

— Не знаю, — пожала я плечами. — Возможно,просто не успели…

— Может быть другая причина, — заметил Ромка, ссочувствием глядя на меня. — Девчонке, которую держат в подземелье на водеи хлебе, не так легко убить ножницами дюжего мужика. Скорее всего парень умерне сразу, а похоронить его живьем даже чертов Руслан не смог.

Мы были правы. Прибывшая на остров милиция обнаружила трупдевушки, который вскоре опознали. Однако, несмотря на это, арестовать ЛьваНиколаевича оказалось делом непростым: из дома он исчез, впрочем, как иОлимпиада Назаровна. Никто их не видел и сообщить, куда они скрылись, не мог.

— Давайте-ка прогуляемся по дому, — решил РоманАндреевич.

Поначалу мы с Женькой ушам своим не поверили, ноотказываться не стали. Переночевали у Любы и с утра отправились в пустовавшийзамок.

Ромка без труда открыл стеклянную дверь и присвистнул:

— Да… Показывайте свою шахту и кладовую.

Женька провела экскурсию. Муженек немного побродил, подумали весело хмыкнул:

— Все проще простого. Бочка.

— Что бочка? — нахмурилась я.

— Ход в бочке. Ты ж сама говорила — охрана появляласьиз кладовой. Никого нет и вдруг есть. Конечно, может, ход замаскирован полками,но мне больше нравится бочка. Особенно вот эта, из которой вино течет тонкимручейком.

— Почему же эта, а не пустая? — разозлиласьЖенька.

— Потому что я кино люблю, историко-приключенческое.

Ромка долго бродил вокруг бочки, тщательно осмотрел ее,убрал с соседней полки всю снедь и вновь принялся насвистывать и рассматривать,потом вдруг протянул руку… что-то щелкнуло, и бочка медленно отодвинулась всторону, а мы увидели дверь, запертую на внушительного вида засов.

— Что я говорил? — довольно потирая руки, спросилРоман Андреевич и тут же нахмурился. — Вы вот что, вы меня наверхуподождите…

— Еще чего? — возмутилась Женька. — Открывайбыстрей.

— А ну марш наверх, — рявкнул Ромка, и я, самособой, бросилась к выходу, но Женька, набычившись, осталась стоять наместе. — До чего ж ты упрямая, — вздохнул Роман Андреевич.

— Упрямая, — согласно кивнула подружка.

— Ну что ж, пошли, тебе же хуже.

Ромка отодвинул засов, открыл дверь и вошел первым, а за нимЖенька. Только я собралась последовать их примеру, как подружка заорала, а яхлопнулась на ступеньки, ожидая самого худшего.

Через минуту Женька явилась моим очам бледная, с дрожащимигубами. Потом показался Роман Андреевич и буркнул:

— Звони ментам.

— Что там такое? — пискнула я.

— Труп вашего Льва Николаевича, разумеется. Вы ведьвсерьез не верите, что он бессмертен?

— Но как же…

— Анфиса, от ваших тайн ничего не осталось, или почтиничего. Вот, взгляни. — Ромка протянул мне два листка бумаги. Пока Женькаобъяснялась с милицией, я торопливо прочитала их.

— Так брат Льва Николаевича бежал из клиники? —ахнула я.

— Бежал. Это и была та самая «неприятность», о которойговорил ваш хозяин. А теперь взгляни на даты рождения. Ну, как?

— Двадцать седьмого сентября и год… Они близнецы.

— Конечно. Киллер свое дело сделал.

— Но куда он делся? То есть куда они с Олимпиадойсбежали?

— Не знаю, — пожал плечами Ромка. — Не думаю,что для них было разумно оставаться здесь. Даже если бы менты не нашли труп,есть еще друзья Льва Николаевича, их-то они провести бы не смогли.

— Помнишь, племянница Олимпиады говорила, что у тойгде-то дом есть? — почесав в затылке, спросила Женька. — Проверим?

— Проверим, — кивнула я.

Деревушка была совсем крохотной, притулилась в трехкилометрах от шоссе. К ней вела песчаная дорога, вдоль которой росли сосны.

Дом даже не пришлось искать: только мы въехали в деревню,как увидели мужчину, сидящего возле палисадника. Совершенно седой, лицобледное, на губах улыбка. Услышав, как мы подъехали, он повернулся, кивнул нами вновь предался созерцанию, а я поразилась, как могла перепутать его со ЛьвомНиколаевичем, они ведь совсем не похожи. Впрочем, нет, похожи, конечно, только…

Мы вышли из машины, тут же открылась дверь дома, ипоказалась Олимпиада.

— Нашли? — спросила она грозно, косясь на Ромку.

— Мы… мы просто хотели… — начала я.

— Оставьте человека в покое. Ему и так досталось, неприведи господи.

— Я думаю, ему ничего не грозит. Льва Николаевичанашли…

— И теперь скажут, что его Костя убил. — Олимпиадазаплакала, вытирая лицо передником. — Дайте ему хоть на старости лет набелый свет полюбоваться.

— Олимпиада Назаровна, мы никому не сообщили, что сюдаедем. Только если вас будут искать…

Она горестно вздохнула:

— Куда же нам податься?

— Я думаю теперь, когда Лев Николаевич погиб, в милицииразберутся… Вы про девушку знали? — тихо спросила я.