Митя встал, и дети дружно встали вместе с ним.

– Маша, мы принесем мяты для чая, – сказалМитя. – Смотрите, без нас не начинайте.

Когда он вышел, Бабкин забрал у Маши нож, несколькимиточными движениями разрезал пирог и негромко спросил:

– Ты заметила, какие они счастливые? Елки-палки, как быони с Ледяниной дальше жили, вот в чем вопрос?

Маша посмотрела на него, удивленная совпадением их мыслей.Одна идея начала вызревать у нее, и эта идея при ближайшем рассмотрениинравилась ей все больше и больше. Она так честно и призналась:

– Сережа, у меня появилась идея. Давай ее с тобойобсудим потом, когда чаепитие закончится.

– Идет, – кивнул Бабкин. – Обсудим.

Поздно вечером, оставив Костю в кровати с Лукьяненко вобнимку, Маша спустилась вниз. Димка спал, Макар ушел домой, Вероника с Митей иИриной сидели на веранде, а вокруг настольной лампы кружилась пушистаякоричневая бабочка.

– Сергей сказал, что сейчас придет. – Вероникаподняла на Машу глаза, снова ставшие светло-голубыми.

– Тогда я его на улице подожду, – решила Маша испустилась во двор, плотно прикрыв за собой дверь, чтобы в дом не залеталикомары.

Бабкин появился спустя три минуты и сел на скамейку рядом сней.

– Выкладывай свою идею, – сказал он. –Кстати, она у тебя длинная? Если длинная, можем по деревне прогуляться.

– Она у меня короткая, – ответила Маша,примериваясь, с чего бы начать – с самой идеи или с аргументации. –Аргументов в ее пользу много, а сама идея – маленькая. Но может принестинеплохие дивиденды.

– Да? – оживился Сергей. – Ну-ка,поподробней.

– Я тебе предлагаю на мне жениться, – легкосказала Маша, качая ногой. – Или даже вот как: я тебе предлагаю руку исердце. На колени становиться не буду, потому как это пережиток, –предупредила она. – А главное – тут насекомые ползают. И крапива попадается.Ну что, как тебе моя идея?

Бабкин ошарашенно помолчал, осмысливая услышанное.

– А… а какие аргументы за? – осторожнопоинтересовался он.

– Во-первых, я тетенька финансово независимая, –начала перечислять Маша. – Во-вторых, у меня уравновешенный характер. В-третьих,мы с тобой подходим друг другу. В-четвертых, ты хорошо ладишь с Костей.В-пятых, ты готовишь умопомрачительные блины… За такие блины тебе всепрегрешения можно простить авансом.

– Я и суп могу варить, – заметил Бабкин. –Грибной.

– Ты уже цену набиваешь, – строго сказалаМаша. – Но, в общем, я могу считать это дополнительным аргументом в пользунашего брака.

Сергей усмехнулся в темноте.

– Сколько тебе нужно времени «на подумать»? –деловито осведомилась она. – Суток хватит? Или ты сразу соглашаешься?

– Ага, ишь какая, сразу… – хмыкнул Бабкин. –Даже не думай. Правда, пока что я только аргументы за услышал. А где против?

– Против сам придумаешь. – Маша встала, потому чтона крыльцо вышла Вероника и начала вглядываться в темноту.

– Маша, – негромко позвала она, – тебя Костяискал. Ты еще здесь?

– Здесь, здесь, – отозвалась Маша, выходя изтемноты. – Что ему, обормоту, не спится?

Она обернулась к Сергею и помахала рукой.

– И все?! – удивился Бабкин. – А где поцелуйна прощанье?

– Поцелуя не будет, чтобы на твой мозг не влиялидополнительные факторы, не поддающиеся логическому анализу, – объяснилаМаша. – Тебе нужно рассуждать здраво, вот и рассуждай. У тебя целые суткивпереди. Спокойной ночи!

Сергей зашел в комнату, нащупал выключатель на стене, но включатьсвет не стал. Илюшин посапывал на диванчике, перемежая посапывание негромкимхрапом.

– У меня к тебе предложение, Макар, – сказалБабкин, глядя в темноту. – И вопрос. И не притворяйся, что спишь.

– Сначала вопрос, – разрешил друг, прекративсопеть и храпеть. – Только я лампу включу, чтобы видеть твоеодухотворенное лицо.

Он протянул руку и щелкнул переключателем. Ночник зажегся иосветил взъерошенного Макара.

– Как ты догадался? – Бабкин сел натабуретку. – Макар, ну вот как ты догадался, а? – повторил он то, чтомучило его третий день. – Слушай, я терпел, пытался понять, но честно могупризнаться – все равно не понимаю. У нас же ничего не было! Ни-че-го! Никакихданных. Никаких улик. Макар, мы же с тобой как раз говорили об этом, когда шлик Веронике. А потом ты вдруг спросил у Царевой, зачем она убила Ледянину.

Он покачал головой, и на лице его было написано такоеискреннее, почти детское недоумение, что Макар чуть не расхохотался.

– Правда, откуда ты узнал, что убила она, а? – неуспокаивался Бабкин – Илюшин, признавайся! Откуда?

– Да не знал я! – с легким раздражением ответилМакар. – Серега, я понятия не имел, что именно Царева убила мать Вероники.

– То есть как?! – не понял Бабкин.

– Да так, просто. Не знал – и все. Очевидно было, чтоубийцу нам не вычислить. Но круг подозреваемых можно было сузить с вероятностьюдевяносто девять процентов до тех, кто общался с Ледяниной последнюю неделю. Внего входили Вероника, ее муж, их дети, вся семья Балуковых, Лесников и Царевы,мать и дочь. Да, и Маша. Я выстроил всех по ранжиру… Понимаешь?

– Нет. Каким образом?

– В конец списка попали те, кому сложнее было убитьЛедянину: например, сын Егоровых. Или старшая из Балуковых, Галина, – онавсегда на виду. После них шла сама Вероника Егорова, поскольку у нее неподходящий для подобного убийства склад характера. Кстати, и старшего Балуковая отнес сюда же: для него подобное убийство было бы несвойственно, он скорееподходил на роль того, кто убил Лесника.

Макар сел на кровати и потянулся к тумбочке. Похлопал по нейрукой и нащупал маленький листочек из блокнота тетушки Дарьи, в котором оназаписывала рецепты.

– Вот, посмотри. – Он протянул листок Сергею.

– «Дима Егоров», – прочитал Бабкин верхнюю строку.Затем в столбик стояло: «Галина, Алексей, Светлана Царева». А следующие именапочему на одной строчке?

– Потому что я их оценил примерно одинаково, –объяснил Макар. – Грубо говоря, Катерина Балукова, ее сын и муж набрали бысемь баллов по десятибалльной шкале.

– И Дмитрий Егоров, – бросив взгляд на листочек,добавил Сергей. – Ты считал, что он мог быть убийцей?

– Вполне, – кивнул Илюшин. – Почему бы нет?Но первым в списке претендентов оказался не он.

– «Царева», – прочитал Бабкин самую нижнюю запись,обведенную дважды. – Но почему?!

– Имела возможность и знала порядки в доме, –начал перечислять Макар. – Была поражена поведением Ледяниной. Оченьрелигиозна, а следовательно, нетерпима. Пережила глубокую трагедию. Находиласьв состоянии постоянного стресса из-за болезни внука. Ну и, наконец, паническибоялась, что дочь откажется от ребенка. Суммируем – получаем Цареву в качественаиболее вероятного кандидата на роль убийцы.