— Оставь досье, которое мы надергали из прессы, —прошипел Иван, — и вот эту записку с твоими пометками.

— Тут есть адрес той квартиры, где происходили свидания.

— Ну и что? Квартира съемная, адрес ничего им не даст.

Они начали вырывать друг у друга бумажки и довольно шумнопрепираться. Привлеченная возней в соседней комнате, Софья осторожно подошла кдвери и приоткрыла ее. Увидев второго Костикова, она растерянно спросила:

— Ой! Кто это?

Братья, одинаковые, словно горошины из одного стручка,синхронно повернули головы и поглядели на нее.

— Как кто? — переспросил Степан, — Это моясовесть!

Софья медленно закрыла дверь и обернулась к Суданскому:

— Судя по всему, его совесть не хочет расставаться сделом.

В этот момент Степан влетел в комнату, потрясая бумагами.Суданский не раздумывая выложил заготовленные деньги. Софья завладела папкой иприжала ее к груди. Когда они вышли на улицу и сели в машину, Суданский сказал:

— Возьми листочек и запиши адрес.

Софья послушалась. Суданский продиктовал ей данные и велел:

— Вложи его в дело.

— А чей это адрес?

— Того типа, с которым мы только что имели дело. Покаты подглядывала за ним, я вытащил из кармана пиджака его паспорт ипоинтересовался пропиской.

— Это еще зачем?

— Мало ли.

Софья покачала головой, открыла папку и тут же увиделавырезки из газет с фотографиями. К ним был приколот довольно постыдныйлюбительский снимок, сделанный братьями Костиковыми во время того самого«пикового» свидания во вторник.

— О господи! — воскликнула она. — Теперь мнеясно, почему в голове Люкина зародилась мысль о шантаже.

Софья показала Суданскому фотографию обнимающихся мужчин.Один был смазливым типом с рыжими волосами, второй — известным эстраднымактером Вольдемаром Пашковым.

— Думаешь, именно Пашков совершил наезд?

— Для шантажа он очень привлекательная фигура.

— Тогда при чем здесь этот снимок? Какое отношение онимеет к наезду? Может быть, Пашкова шантажировали вовсе не тем, что он сбилалкоголика?

— А как же рассказ любовницы Люкина?

— Концы с концами не сходятся!

— В деле вообще пока нет никакой ясности, —вздохнул Суданский. — Наша главная цель — найти человека, который в тебя стрелял,так? Мы предполагаем, что убийство Люкина как-то связано с шантажом. Так?

— Так, — согласилась Софья.

— Одновременно убийство того же Люкина стоит в одномряду с двумя другими, «шляпными» убийствами, как ты их называешь. Человеку,которого шантажировал Люкин, была выгодна его смерть. Допустим также, что этотчеловек его и убил. Зачем тогда он прикончил еще двоих? Да причем с такимисложностями: принести шляпу, снять одежду…

— И этот Аникин! — подхватила Софья, — Вделе, которое нам дали в «Боливаре», о нем вообще не упоминается.

— Мне кажется, шантаж и убийства никак между собой несвязаны. Ты только вдумайся: три трупа! Разве мог человек решиться на такоеиз-за того, что сбил какого-то алкоголика, который, как ни крути, все-такиостался жив. Нет-нет, здесь что-то другое. Что-то, чего мы пока не понимаем.

Софья покачала головой:

— Все-таки я склонна верить милиции. Я думаю, именноАникин убил и Люкина, и Мягкого, и Брюковца.

— Почему это?

— А ты попробуй придумай еще хоть один мотив для того,чтобы раздеть три тела до трусов и нарядить в шляпы!

— Ты права. Без объяснения доктора — как его там?Костюшко? — все выглядело довольно загадочно. Тем не менее нельзясбрасывать со счетов и другое. Во вторник Люкин с помощью шантажа завладелпортфелем с деньгами, а в среду утром его убили. После получения денег заЛюкиным поехали частные сыщики. В «Боливаре» нам дали бумаги, в которыхфигурирует имя Вольдемара Пашкова. Этот человек для шантажиста мог считатьсялакомым кусочком. Кстати, ты обратила внимание, что в деле «Боливара» фамилияЛюкина вообще не упоминается? Несмотря на то, что сыщики выследили его и должныбыли внести в досье хотя бы его адрес.

— Ну, ты же дал понять, что про Люкина мы и так всезнаем, — пожала плечами Софья. — Наверное, владелец «Боливара» решил,что хватит с нас и половины досье. Недаром же он так долго воевал со своейсовестью. Вероятно, совесть позволила ему расстаться только с частьюдокументов.

— Полагаю, так и есть, — вздохнул Суданский.

— Послушай, а почему ты не используешь свои корочки? Ивообще свое служебное положение? Ты же хотел?

— Потому что ты сильно засветилась со своей слежкой.Про тебя знает все мое окружение. Теперь я могу рассматривать тебя только каксвое личное дело.

— Какой ты честный! — пробормотала Софья.

— Зато очень, очень привлекательный.

В этот момент у него во внутреннем кармане зазвонил телефон.

— Тебя что, снова вызывают на работу? —недоверчиво спросила Софья, напряженно слушавшая короткие реплики Суданского.

— Так точно. Придется все отложить на завтра. Куда тебяподвезти?

— Никуда, я выйду здесь.

— Эй, что с тобой? Почему ты надулась?

— Ты не вернешься! — со слезами в голосе ответилаСофья.

— С чего ты взяла? Я ведь один раз уже вернулся.

— А теперь не вернешься. Я это чувствую!

— Хм… Но ведь тебе известен мой адрес.

— Для человека, работающего на правительство, сменитьадрес и телефон — пара пустяков.

— Хорошо, давай поспорим.

— Ты снова шутишь! — рассердилась Софья. — Ая погружена в пучину отчаяния. — Она принялась неуклюже выбираться измашины, приговаривая:

— Все бросают меня!

— А ты перестань чувствовать себя жертвой, —предложил Суданский ей в спину. — Тогда все начнут возвращаться.

* * *

Софья остановилась у входа в квартиру Вольдемара Пашкова,чей домашний адрес нашелся в деле «Боливара», нажала на кнопку звонка исконцентрировала гипнотический взгляд на глазке. Через минуту дверьраспахнулась, и на пороге появилась высокая сухая женщина, похожая на саранчу:у нее были острые локти, круглые глаза и мощные челюсти.

— Я к Вольдемару, — сообщила Софья, не дожидаясь,пока ее спросят о цели визита.

Женщина повернула голову и крикнула куда-то себе за спину:

— Воленька! К тебе тут пришли!

После этого она не испарилась, как ожидала Софья, а отступилак зеркалу, которое отразило ее длинную спину и плоский зад. «Вероятно, жена, ане экономка, — решила Софья. — Убеждена, что держит мужа подконтролем».