Капрал Локк

Мы снова двинулись вперед, держа курс на юго-запад. Водители, снова и снова увязая в песке, понемногу осваивали искусство преодоления пустыни. В итоге наш отряд достиг точки с координатами 23° 11ʹ северной широты и 26° 32ʹ восточной долготы, откуда, согласно имевшейся у меня инструкции, предстояло повернуть строго на запад. Последние двадцать четыре часа путь проходил по плоской равнине, но теперь, преграждая нам дорогу, впереди с юга на север протянулась бесконечная скалистая стена. Отметки на карте в этой части пустыни были скудны, но даже по ним выходило, что наш новый курс упирается прямо в восточные утесы Гильф-аль-Кебира. Это треугольное плато поднималось посреди пустыни, будто остров в океане, на высоту около четырехсот пятидесяти метров. От основания длиной в полторы сотни километров на 24° северной широты, где оно вздымается над египетским Песчаным морем, плато тянется на юг, где его вершина лежит на широте 22° 42ʹ: сто сорок километров непреодолимого препятствия для любых автомобилей, направляющихся из долины Нила в Куфру. Единственный проходимый маршрут огибает его южную оконечность и затем устремляется на северо-запад к Куфре. Впрочем, он пролегает не совсем вокруг оконечности плато, поскольку там есть что-то вроде Магелланова пролива – узкого, извилистого и каменистого, но вполне преодолимого на колесах, – который отсекает основной массив Гильф-аль-Кебира от его дальней южной оконечности. Эти особенности не были четко прорисованы на картах; в сущности, в тех краях карты служили прежде всего удобно разлинованным листом бумаги для прокладывания курса, которым мы двигались, по каким-то отдельным обозначениям с достаточной точностью определяя свое местоположение. Словом, шли как средневековые мореходы по портуланам – лоциям, которые подсказывали, каким курсом следовать, чтобы попасть из Венеции на Кипр или в Севилью, но не показывали непрерывного рисунка береговой линии. В нашем случае портулан (то есть радиограмма из LRDG) велел в этой точке повернуть строго на запад, и мне не оставалось ничего иного, кроме как подчиниться. Мы двинулись на запад и тут же запутались в лабиринте долин, занесенных мягким песком, и скальных островов, становящихся всё выше по мере нашего продвижения. Трехтонники вскоре безнадежно завязли. С двумя джипами я продрался вперед, пешком взобрался на утес и оттуда увидел девственную местность, по которой никак не мог пролегать маршрут для тяжело груженного транспорта. Я вернулся к грузовикам. Остаток дня мы потратили, чтобы вернуться на равнину.

Боб Юнни

Мой портулан больше никуда не годился – очевидно, что-то исказилось при передаче. Я снова проклял незадачливого Хейвуда, который не снабдил нас радиостанцией. Устроившись в свете фар джипа, я развернул карту и призадумался, что делать дальше. Ранее передо мной стояла задача довести колонну машин торным путем из Каира в Куфру. И вдруг я оказался в роли землепроходца в неизведанном краю с минимумом информации. Я знал, что мне нужно объехать стену Гильф-аль-Кебира где-то там, на юге, но на каком расстоянии находится эта точка – выяснить было невозможно. Однако со времен подготовки к путешествию на Увейнат перед войной я помнил, что оконечность Гильф-аль-Кебира находится не южнее горы, расположенной на 22° северной широты на границе между Египтом и Суданом. И если память меня не подводит, учитывая наше местоположение примерно на широте 23°, на юг нужно было проехать около ста тридцати километров. Я решил двигаться на юг по равнине там, где местность была проходима для машин, по возможности держа Гильф-аль-Кебир в поле зрения. Каждые тридцать километров мы будем останавливаться и высылать разведку на запад, чтобы узнать, как обстоят дела с подъемом.

Я прекрасно понимал, что перегруженные трехтонники с неопытными водителями не годятся для исследования местности. На рассвете я снял со своего джипа весь груз, кроме небольшого запаса бензина, воды и провизии, и отправился разведывать дорогу. За главного я оставил Юнни, поручив ему не терять времени даром и заставить людей основательно изучить оружие.

Своему стрелку, парню по фамилии Хаф, я приказал вести счисление по маршруту. С озадаченным видом он вынул блокнот и карандаш, готовясь заносить на бумагу расстояния и координаты. Он был из числа людей, у которых стрелка компаса вызывает сердитую враждебность, мое задание его явно раздосадовало, и, боюсь, с этого дня печальный итог его карьеры в PPA был предрешен. В отличие от него, я был чрезвычайно доволен. Мне нравилось кропотливо прокладывать маршрут через неисследованную местность. Присущие мне нетерпение и спешка куда-то испарились, я даже забыл о войне, увлекшись процессом. После трех километров песчаных бугров я выехал на совершенно плоскую арену желтого песка – пересохшее озеро. Его мерцающая плоскость тянулась на юг до самого горизонта, так и маня прибавить скорость. По столь ровной поверхности джип с выжатой педалью акселератора мчался без малейшей тряски. На востоке поднявшимся в небо миражом висели над землей белые песчаные дюны, будто четко очерченные облака; с другой стороны в лучах восходящего солнца вздымались черно-белой громадой щербатые башни Гильф-аль-Кебира.

После пятнадцати километров сказочного скольжения мы достигли берега: песок, валуны, рассыпающиеся скалы. Продвигаться дальше вскоре стало довольно мучительно. Отъехав от лагеря, по моим прикидкам, километров на тридцать, я свернул на запад к Гильфу, который уже скрылся за линией холмов. Через восемь километров я оказался на возвышенности и вновь увидел стену плато, теперь тускло-серую под дневным солнцем и размазанную полуденной дымкой. Чем дальше на запад, тем ниже становилась стена, но вдали едва различимый ряд утесов вновь сворачивал к югу. Прохода мы так и не достигли.

Вместо того чтобы вернуться на маршрут, я спустился в широкую долину, где ехать было немного легче. Я увидел, что можно продвигаться курсом 243°, который медленно сходится с далекой стеной плато. Через шестнадцать километров мы выехали на другой ровный участок. Сбросив скорость перед выездом на дальний берег, я пересек след автомобильных шин. Остановившись, я осмотрел его и пришел к выводу, что четыре-пять дней тому назад здесь в северо-западном направлении проехал один из полуторатонных грузовиков LRDG. Поскольку это не слишком сильно уводило меня в сторону, я двинулся по следу в том направлении, откуда приехал неизвестный автомобиль, курсом примерно 260°.

Не проехал я и полутора километров, как к первому следу добавились еще два, потом еще два, а через полтора километра следы пяти грузовиков безнадежно перепутались, когда узкий проход между скалистыми буграми заставил их выстроиться в колонну. Далее машины вновь разъехались и шли более-менее параллельными курсами в направлении 245°. Тут я сказал Хафу, что пора обедать. Он зажег