задачи у меня достаточно хитрости и умения использовать обстоятельства; не хватало только ударной силы, и я приступил к ее созданию.

Наступление союзников: солдаты меняют итало-немецкий дорожный указатель «Шоссе „Оси“» на «Дорогу демократии»

Куфру, где мы базировались, от ближайшей точки, подходящей для удара по вражеским коммуникациям на побережье, отделяло более тысячи ста километров, а до Маретской линии нужно было проехать почти тысячу восемьсот по пескам. Я не хотел проводить операции на таком удалении от базы, поскольку в конечной точке маршрута топлива и провизии у меня останется только на обратный путь. Нужно было обустроить передовую базу, где можно будет автономно существовать два месяца, располагая запасом времени для изучения местных условий и проведения серии рейдов. Значит, пока не оборудую базу, я останусь с LRDG, что меня вполне устраивало, ведь, как я справедливо заключил, лучший способ обучить моих людей – отправлять их в совместные патрули с профессионалами, пусть перенимают опыт.

Прендергаст управлял своим соединением с эффективностью капиталиста. Он сознательно не обращал никакого внимания на романтику своего дела и не терпел импровизаций, основывая свою удивительную систему патрулей на строгом расчете, словно расписание поездов. Патрули двигались четко по графику и, как бы далеко их ни заносило, дважды в сутки по радио передавали в штаб информацию о своем местонахождении. Прендергаст всегда держался тихо и деловито, а если где-то требовалось его личное присутствие, садился в свой самолет, гражданский «вако», и вылетал в нужную точку пустыни, а потом возвращался в штаб и снова нес бремя административных рутинных забот. Он мало говорил и держался в стороне ото всех нас, но при этом заражал окружающих своим энтузиазмом – парадоксальным энтузиазмом, который проявлялся в аккуратности, а не в авантюризме.

Я предполагал, что Прендергаст не сразу согласится готовить моих людей: понятно, что он вряд ли пожелает (абсолютно справедливо) отягощать свои отряды «пассажирами». Впрочем, прецеденты имелись: некогда у LRDG обучались злополучные ближневосточные коммандос и крайне эффективные оперативники SAS, а опыт ориентирования в пустыне у них перенимали многие подразделения 8-й армии, к тому же LRDG не раз помогали с поездками мне, Управлению спецопераций, передовому штабу «A» и другим пассажирам Джебельской автобусной линии. В ожидании удобного момента я занимался хозяйством и мотался по делам. 6 декабря главный штаб LRDG неспешно переместился на восемьсот километров, в оазис Залла в Феццане, частично оставленном итальянцами. За четыре дня до Рождества я поехал пополнить запасы в Эль-Агейлу, на приморской дороге. Врага оттуда выбили 13 декабря, и за восемь дней 8-я армия успела развернуть там базу снабжения и склады NAAFI.

Патруль LRDG в пустыне – «джебельская автобусная линия» в действии

В Заллу мы возвращались через небольшой оазис Марада, за которым на ухабистой песчаной равнине грузовики расползлись, выбирая дорогу поровнее. Замешкавшись, я оказался в хвосте. Стараясь нагнать своих, я заметил, что мне кто-то машет рукой. Это оказался Уотерсон, который отправил свой джип дальше, а сам дождался меня, чтобы показать удобный проезд. Уотерсон забрался на тюки с припасами в кузове джипа, и я продолжил путь, время от времени уточняя направление. Не дождавшись ответа на очередную реплику, я обернулся и увидел, что сержанта нет: он вывалился из кузова на каком-то особенно крутом ухабе. Мы вернулись на шесть километров и подобрали его. Он, увязая в мягком песке, шел по следам джипа и встретил нас хмурой улыбкой. Это происшествие положило начало игре под названием «верхом на джипе», в которой состязаются «всадник» и «шофер». «Всадник» лежит вверх лицом на тюках, убрав руки за голову. Его задача – не свалиться оттуда, пока «шофер» не заглушит мотор или пока машина не завязнет в песке (или не остановится по другой причине). Задача «шофера» – сбросить «всадника» любыми средствами, но не повредив машины. Уотерсон, невысокий и гибкий, неизменно побеждал в роли «всадника».

В тот же день я спустился на джипе по склону на песчаное дно, затормозил, вылез и помахал грузовикам, чтобы ехали следом. Первым нырнул Уэлдон, проскользив по почти отвесному обрыву. Он выкатился на песок и, проехав десять метров, исчез в облаке дыма и песка, поднявшегося от мощного взрыва. Уэлдон и Петри, пошатываясь, появились, оглушенные, но невредимые. Лишь через шесть недель выяснилось, что Уэлдону разорвало барабанную перепонку. Уотерсон, порывшись в песке, обнаружил ряд мин, установленных поперек наших следов, и с удивительной ловкостью извлек взрыватели. Такая работа доставляла ему удовольствие. Один целый взрывной механизм он сунул в карман, чтобы на досуге разобрать на части. Таким образом он на несколько дней обеспечил себе развлечение.

С вывороченным передним колесом и погнутой осью грузовик не мог ехать даже на буксире. Я оставил при нем одного нашего человека и одного араба для охраны груза, а оставшиеся до Заллы сорок километров мы шли пешком впереди машин, выискивая мины. Поскольку местность оставалась очень каменистой и овражистой, свернуть с накатанной колеи не получалось. Один из моих арабов, Юнус, оказался необычайно талантливым в деле обнаружения мин. До сих пор помню, как он идет далеко впереди и тычет зонтом в подозрительные камни, не оборачиваясь, машет нам и кричит: «Мина, мина-а!», а затем наклоняется, чтобы пометить место небольшой пирамидкой из камней, и спешит дальше. В общей сложности тогда мы обезвредили сорок шесть мин. За считанные километры до Заллы мы увидели искореженный остов джипа, а рядом могилу под итальянским крестом с надписью «Ufficiale Inglese – Novembre 1942» – мрачное напоминание о том, как мне повезло проехать по мине, зарытой слишком глубоко и не взорвавшейся от легкого джипа, ведь Уэлдон следовал точно за мной.

Когда мы приехали в Заллу, там все приходили в себя после грандиозной рождественской вечеринки. На следующий день я решил ловить Прендергаста. Но вышло, что он сам меня нашел – у меня было кое-что очень редкое и позарез необходимое Прендергасту: четыре драгоценных джипа – таких машин ему тогда почти не выделяли. Джипы были проворнее, чем штатные полуторки LRDG, а в плане разведки в гористой местности они не знали равных. В итоге мы договорились, что капрал Локк с двумя джипами присоединится к йоменскому патрулю Хантера, который 3 января выступает из Заллы к Джебель-Нефусе, горной гряде, полукругом перегораживающей подступы к Триполи со стороны пустыни. Задачей Хантера было найти неохраняемый и подходящий для техники проход из Феццана к Триполи.

Я же покинул Заллу 8 января с двумя другими джипами в составе родезийского патруля