Сибил поднялась, чтобы вывести нас из подвала, но я колебалась мгновение, обратившись к Эссосу.

— Каким было бы твое наказание?

Эссос посмотрел на меня, изучая мое лицо.

— Я бы разрешил снять груз через определенное время. Делл вряд ли когда-нибудь будет прощен. Но я и раньше ошибался. Независимо от того, насколько веской была его причина, он все равно забрал то, что было дорого Гидеону. Его душа никогда не предназначалась для Бездны. Он должен был отправиться в Сад Зла, но я считаю, что повышение ставок меняет взгляд людей на вещи. — он отвернулся от меня, снова опустив взгляд на свои бумаги, и я поспешила догнать всех остальных.

Когда я думала о наказании, которое назначила, каждый мой шаг казался более тяжелым, как будто ноша лежала на моих плечах. В этой роли есть что-то такое особенное, такое важное, что я согласна… не всякий может это сделать. Но, когда я вернулась в дом, почувствовала чувствовать себя легче. Этот случай был совсем не похож на вчерашний, когда ситуации казались ясными, но от этого было почти радостно — знать, что даже в смерти я могла изменить жизнь людей. Мне хотелось думать, что я заставила Эссоса гордиться своим решением.

Я прищурилась от белого мрамора наверху, когда мы вышли из темного Подземного мира. Гален сидел на том же месте, где мы его оставили.

Я поймала его взгляд, когда проходила мимо, и мое платье скользило по земле, но я не обращала внимания. После вчерашнего вечера и сегодняшнего утра в моей голове слишком много всего происходило. Когда я находилась рядом с Галеном, у меня возникало ощущение, что я должна его слушать и верить.

Очевидно, что когда-то я была его женой, и это должно что-то значить. Но без этих воспоминаний я уже не та женщина. После встречи с Галеном я поняла, что не могу быть той, кем не являюсь. С Эссосом я чувствовала его внимание к тому, кто я теперь, как личность, даже если он знал, что у меня была другая жизнь.

По дороге наверх мы с Кэт решили, что этот день нужно провести на пляже под солнцем, делая маникюр и забыв об Эссосе и о том, что произошло во время слушаний. Я не хотела говорить ни об одном из мужчин до конца дня, мне нужно было просто пообщаться с подругой.

Я хотела притвориться, что мы доехали до Санта-Моники и увидели дурацкие игры в пляжный волейбол. Хотела притвориться, что у меня нет воспоминаний о том, как я была замужем и влюблена. Хотела притвориться, что я все еще учусь в колледже и что в будущем меня ждет садоводство, замужество, возможно, дети, а Кэт станет президентом.

Я красила ногти розовым цветом, собираясь сказать что-то о морских чудовищах, когда увидела, что Кэт тихо плакала, нанося красный лак на свои ногти. Она начала рыдать сильнее, ее тело сотрясалось от страдания. Я обняла ее, прижав к себе, пока она плакала.

Я знала, как успокаивают слезы, и могла только надеяться, что на мою подругу они оказывают такое же действие. Ее рыдания постепенно стихли. Я отстранилась и смахнула слезу с ее лица, но она не посмотрела мне в глаза.

— Прости. Просто… после того, что произошло сегодня с теми мужчинами и как смерть может повлиять на окружающих, мне интересно, через что проходят мои родители. Скучают ли они по мне? Я знаю, что очень скучаю по ним, и все, что хочу сделать, это поговорить с ними и сказать, что я в порядке, или узнать, как у них дела, и я не знаю, что делать. Я просто чувствую, что у тебя так много всего происходит в твоем собственном маленьком любовном треугольнике, и иногда я думаю, не стоит ли мне двигаться дальше. Но потом случается что-то вроде сегодняшнего, и я понимаю, что твоя душа умрет, и я не могу смириться с мыслью о том, что я уйду от тебя, и больше не увижу тебя. — она смотрит на меня краем глаза, наблюдая за тем, как ее беспокойство отражается во мне.

Трудно утешить подругу, когда частично виноват в ее боли.

Я не сказала ей, что ее уход меня уничтожит. Это слишком эгоистично, и я это понимала, но не хотела, чтобы она уходила. Но самое главное, я хотела, чтобы она была счастлива, и это единственное, что имело значение.

— Что бы ты ни решила, я тебя поддержу. Если ты считаешь, что, двигаясь вперед, ты станешь счастливее, то ты должна это сделать. Ты не можешь учитывать меня в своем решении. Но знай, что я буду очень скучать по тебе, если ты решишь жить дальше. Тебе не нужно беспокоиться обо мне… сегодня произошла случайность. Сейчас я в полном порядке. — и это все, что мы успели сказать, потому что Зара присоединилась к нам на пляже.

Зара, казалось, расцвела, окруженная всеми этими излишествами, и я на мгновение задумалась, не пыталась ли она скрыть свою печаль. Я не знала ничего о ней, были ли у нее братья и сестры или кто-то дома. Я смутно помнила, как она говорила о своей бабушке во время поминального тоста, прежде чем ее бокал лопнул в руке.

— О чем вы говорили? — спросила она, опустившись в шезлонг с напитком в руке. Я готова была прикрыть Кэт, если она не хотела признаться, что плачет или грустит, но моя подруга выложила все карты на стол.

— О доме, — тихо ответила она.

— Я скучаю по дождю. Здесь всегда такая прекрасная погода, — сказала я, вспоминая грозы и то, как сотрясалась земля, когда гром раздавался прямо над головой. Я помнила ночи, когда сидела на крыльце и смотрела, как молнии заливают небо, а дождь льет до тех пор, пока звук не уносил меня в сон.

— Я скучаю по телевизору, — вздыхает Зара, и мы рассмеялись, вспомнив, как раньше смотрели сериалы, не вставая с дивана. — Как думаешь, мы можем попросить о нем? Я скучаю по «Настоящим домохозяйкам».

— Уверена, Эссос может это сделать. Он, кажется, очень осведомлен в вопросах поп-культуры. Думаю, что отсутствие телевизоров — это скорее недосмотр, чем что-то другое, — размышляла я.

Я добавила это в свой список вопросов, которые нужно задать Эссосу, когда увижу его позже. Хотя я знала, что не смогу вытянуть из него больше о нашем возможном прошлом, у меня были и другие вопросы.

— Говоря