Он заставил себя отвлечься от этих фантазий с участиемшкольной учительницы. Возможно, все дело в его новом положении, в том, чтоиз-за детей ему нужна женщина. Шон знал, что это не так. Ему не нужна простокакая-то женщина. Ему нужна Лили Робинсон.

«У тебя проблемы, дружище, — сказал он себе. — Большиепроблемы». Отогнав от себя все эти мысли, Шон ехал спокойно до тех пор, пока незаметил взятую напрокат машину, припаркованную перед их домом. В гостиной егождал Ред Корлисс.

— Привет, — сказал Шон. — А где дети?

— Камерон отвел девочек наверх.

Заинтригованный, Шон пожал ему руку.

— Что случилось?

Ред ухмыльнулся, и его глаза заблестели.

— У меня новости. И очень важные. — Он протянул Шону пачкубумаг, скрепленных степлером. Они показались Шону очень знакомыми.

Шон, нахмурившись, взял их в руки.

— Ты привез мне контракт со спонсором? Но я даже не играю.

Рот Реда растянулся в улыбке.

— Будешь играть. Ну как, я молодец?

На мгновение надежды окрылили Шона. Он так мечтал об этом!Игра придавала его жизни смысл. А то, что для него нашелся спонсор, означало:кто-то еще верит в Шона Магуайера.

— «Чудо-хлеб»? — спросил он, возвращаясь с небес на землю.Не «Найк» или «Шевроле», а «Чудо-хлеб». — Это шутка?

— Эй, нечего капризничать. Я кучу сил положил на этотконтракт! Они готовы поддержать тебя на крупном турнире. Тебе не понадобитсякарта «Пи-Джи-Эй», потому что они купят для тебя исключительное право участия,Шон.

Его сердце подскочило. Это был весьма щедрый жест. Еслиигрок не прошел отборочные туры и не завоевал права на участие в турниреобычными путями, спонсор мог купить для него такое право. Часто эти деньгивыбрасывались впустую, ибо их тратили на игрока, которому не удалось самомупройти отборочный тур. Но иногда таким образом отличный игрок получал свойшанс.

— Какой турнир?

— Колониальное первенство в Пайнхерсте, Северная Каролина.Миллион долларов на кону.

От радости у Шона закружилась голова, но, справившись ссобой, он положил контракт на журнальный стол.

— Мне придется отказаться, Ред.

Агент громко расхохотался.

— Извини, — сказал он, — мне послышалось нечто весьмазабавное. Мне послышалось, что ты собираешься отказаться от роскошногоконтракта со спонсором и от участия в большом турнире.

— Тебе это не послышалось.

— Тогда это чушь собачья. Я рисковал своей чертовойрепутацией, чтобы выбить для тебя этот контракт. Что ты предлагаешь мне сделатьтеперь, сообщить спонсору, что курица не желает нести для него яйца? — Онвытащил из кармана сигару и зажигалку.

— В доме нельзя курить, Ред, — заметил ему Шон.

— Ах, извините меня, сестра Мери Магуайер.

— Я думаю о детях. Все дело в них, Ред. В детях. Я не могу ездитьпо турнирам, когда на мне трое детей. — При этих словах у Шона появилосьстранное чувство. Он не хотел расставаться с ними. Он слишком сильно скучал быо них.

— Не делай этого, Шон. Тебе нужен этот контракт. Дерекзарабатывал кучу денег, но тратили они еще больше. В наследство ты получилтолько закладную на этот дом.

Шон ощутил жжение в желудке, то самое, что не давало емуспать по ночам.

— Я разберусь с этим, когда наступит время.

— «Я подумаю об этом завтра», да? Давай, мисс Скарлетт. Тебенужны деньги. Я предлагаю тебе возможность заработать их. Пораскинь мозгами какследует, прежде чем отклонить эту сделку.

— Я все продумал.

— Сядь-ка, Шон. Сядь и прочитай этот чертов контракт.

— Я видел кучу контрактов. — Некоторые из них до сих порбыли действительны. Контракт на шестизначную сумму с фирмой «Бауш & Ломб»,контракт с «Бэнк Уан», с индексируемым доходом в зависимости от его спортивныхрезультатов. Шон не разрывал их: они напоминали ему о том, что он все еще имеетвес в спорте, удерживали от того, чтобы признать себя неудачником.

— Ред, спасибо за попытку, но моя жизнь теперь слишкомосложнилась. Сейчас неподходящее время для возвращения в спорт. Мне нужнодумать о детях Дерека.

— По-твоему, я не подумал о детях Дерека? Да за кого ты меняпринимаешь?! — Понимая, что Ред не ждет ответа на этот вопрос, Шон молча ждал,пока тот заговорит снова. — Я видел твое лицо, когда ты прочел, что этоконтракт с «Чудо-хлебом». Но они спонсируют вас всех, Шон. Это пакетноесоглашение. Ты и трое детей, усек? Ты теперь олицетворяешь образ семейногомужчины в гольфе.

Шон обвел глазами неубранную гостиную. Повсюду валялисьдетские игрушки, учебники, тарелки, которые забыли отнести в кухню, письма игазеты. Домохозяйка из него была неважная.

— Ты серьезно?

Ред развернул журнал и положил на стол перед ним.

— Это «Спортс иллюстрейтед» за прошлый месяц. Мой менеджерпо связям с общественностью дал мне этот номер.

У Шона перехватило дыхание. Там были фотографии, сделанныена похоронах Дерека, в том числе снимок Шона, который держал на руках Эшли;Чарли и Камерон стояли радом с ним. У них был прилизанный вид детей-сирот, и онне мог смотреть без слез на эту фотографию. Шон уже видел эту статью, но потомкуда-то забросил журнал.

— Какого черта, Ред! Я бы прекрасно обошелся без нее!

— Заткнись, Шон! Ты покорил сердца всех болельщиков. Людейпотрясла твоя история. Холостой дядька и трое сирот.

Шон знал об этом. После похорон на него сыпались предложенияот впечатлительных, настойчивых дамочек. Ему пришлось сменить электронныйадрес, завести на почте абонентский ящик. Он никогда не знал, что найдет вследующем письме — цитаты из Библии или разорванные женские трусики.

— Твоя история цепляет людей, — продолжал Ред. — Она дает имнадежду, веру в то, что семейные ценности еще что-то значат. Это важный фактор,и он снова открывает перед тобой дверь в спорт, Шон.

Шону хотелось запрыгать от радости, но здравый смыслвозобладал над чувствами.

— Я не сделаю этого, Ред. Я не поеду колесить по дорогам,как какие-нибудь проклятые Партриджи. Спасибо, нет. Я не могу эксплуатироватьсмерть брата и жизнь троих его детей, чтобы продать больше «Чудо-хлеба».

— Тогда ты просто идиот. Раз отказываешься от возможности,которая представляется раз в жизни.

— Я надеялась, что ты не ответишь. — В телефонной трубкеЛили услышала голос матери. Она сильнее сжала трубку, ощущая нервозность, каквсегда при разговорах с ней.

— Зачем же ты позвонила?