Ви замерло. В груди пробежала теплая дрожь, прокладывая путь к новому странному чувству. Чувству, которого Вивьен в равной степени желала и боялась, которое делало ее жутко уязвимой, оголяя все болевые точки души. Но Вивьен больше не отрицала. Миллсу удавалось пробуждать в ней былой свет, рассеивая леденящую тьму. Он делал это каждую секунду, проведенную вместе.

– Знаешь, Джей… а я успела влюбиться в Сиэтл. Я бы хотела когда-нибудь тут жить. Вместе с тобой.

Поймав его теплый взгляд в зеркале, Ви смущенно улыбнулась. В приятной тишине они совершали свои утренние ритуалы. Запах пены для бритья мешался с легким ароматом ее косметики. Миллс был сосредоточен на лезвии в своей руке, а Вивьен представляла будущую встречу с родителями, прокручивая возможные варианты диалога и их реакций.

Погруженная в раздумья, она вздрогнула, заметив на белоснежной раковине алую каплю. Оставляя смазанный кровавый след, та сползла к сливу. Обернувшись, Вивьен увидела у Джареда на шее короткий порез.

– Джей, у тебя… – Она потянулась к нему.

– Ничего страшного, – невозмутимо отмахнулся Миллс, приложив кусочек салфетки к шее.

Но взволнованную Вивьен это не успокоило. Взгляд упал на его напряженную ладонь, когда он опустил рукоятку бритвы на край раковины.

– Опасное бритье в твоем исполнении выглядит, конечно, горячо, но, может, не стоит этим заниматься, когда у тебя судороги? – осторожно подметила она.

– Все под контролем, Ви. Когда у меня судороги, я чувствую это и отвожу лезвие.

– Но сейчас ты поранился.

– Просто неосторожное движение. Такое бывает и без судорог, – сдержанно улыбнулся Джаред, надеясь, что она не станет всерьез переживать.

– Но зачем? – не унималась Вивьен. – Не проще пользоваться обычной бритвой?

– Обычной бритвой выходит не так аккуратно. Не хочу выглядеть как неопрятный бродяга, когда ты приведешь меня в дом своих родителей, – мягко усмехнулся он, однако это не помогло разрядить обстановку. – К тому же мне нравится процесс. Для меня это как медитация, только наоборот.

– В смысле?

Глубоко вздохнув, Миллс принялся терпеливо объяснять:

– В этом деле нужно контролировать каждое движение. Угол, скорость, все. Видимо, у меня действительно профдеформация. Когда я сосредоточен на деле, когда знаю, что контролирую все, мне как-то спокойнее, понимаешь?

– Не очень, – насупилась Вивьен и пробубнила: – Не понимаю, как тебе может быть спокойно, когда в руке то, чем ты можешь убить себя или кого-то еще.

– Обойдемся пока без смертей. Не переживай, – попросил он, открутив кран.

Струя воды зашумела, смывая кровь с белоснежной поверхности раковины, а вместе с ней, он надеялся, и беспокойство Ви. Вытерев кожу от остатков пены полотенцем, Джаред стал прибирать бритвенные принадлежности в шкафчик и все еще ощущал на себе хмурый взгляд.

– Иди сюда, тоже мне брутал, – буркнула Ви, развернув его к себе лицом.

Изящные ладони оказались на его шее и аккуратно наклеили полосочку пластыря на порез. Не спеша отпускать, Вивьен погладила подушечками пальцев смуглую кожу и заглянула в карие глаза. Такие нежные, теплые, родные…

Внезапно Вивьен накрыло сладостно-уютное чувство, словно прежде она металась в бесконечном хаосе среди чужих, не понимающих и не принимающих ее людей, чтобы наконец встретить его. «Того самого»?

Все пресловутые фразы, фильмы, книги о любви, что она впитывала в подростковом возрасте, вдруг показались осмысленными. Может, любовь действительно существовала? Та самая, сносящая крышу и в то же время дарящая покой?

Притянув Миллса к себе, Вивьен легонько коснулась кончиком носа его и прошептала:

– Я всегда буду переживать о тебе, Джаред. Только прошу, давай мне меньше поводов.

– Хорошо… – едва слышный ответ.

– Ты очень важен для меня.

– И ты для меня, Ви.

В дюйме друг от друга их губы почти соприкасались, а дрожащее дыхание смешивалось. Хотела бы Вивьен дать ему знать в полной мере, насколько сильно он ей дорог. Насколько она стала нуждаться в нем. Насколько больно осознавать, что она не сможет быть рядом каждый раз, когда ему понадобятся ее объятия. Держа его лицо в своих ладонях, Вивьен не могла представить, как после каникул наступит день, когда ей придется отпустить Джареда. Пускай не навсегда, но это разрывало сердце.

– Ты что, не используешь крем после бритья? – удивилась Ви, погладив подушечками пальцев кожу на острых скулах.

– Эм… нет. Зачем?

Не скрывая осуждающего взгляда, Вивьен потянулась к своей косметичке, выудила оттуда нужную баночку и, преодолев слабую попытку Джареда увернуться, нанесла крем на его лицо, а затем стала распределять массирующими движениями по коже. Быстро приняв свою приятную участь, Миллс не смел пошевелиться, позволяя Ви проявлять своеобразную заботу.

– Чтобы кожа была мягкой и напитанной, вот зачем, – пояснила она и улыбнулась: – После тридцати скажешь мне за это спасибо.

– Как мило, – передразнил ее же фразой Джаред и наклонился, чтобы коснуться сладких губ легким поцелуем.

Вивьен вновь окутало необъяснимое тепло. Уже не опаляющий жар, не физическое возбуждение, словно в тот миг осталась лишь одна потребность: душевная. С трепетом Вивьен вслушивалась в его судорожное дыхание, в гулкое биение сердца под ее ладонями, принимала его нежные прикосновения, осознавая, что больше не сможет жить без них.

– Расскажи мне о любви… – попросила она, отстранившись. И, встретив озадаченный взгляд, пояснила: – О тех двоих из Айдахо[19]. Что с ними стало?

Джаред явно не ожидал такого вопроса. Между темными бровями пролегла морщинка, когда давние воспоминания ожили в сознании. Миллс скрестил руки на груди и задумчиво уставился в кафельный пол. Что Вивьен хотела услышать? И что он мог рассказать? Все, что Джаред знал о том деле, было крайне печальным, не похожим на красивую сказку с хорошим концом, которую наверняка ждала Ви.

– Судебные разбирательства длились несколько месяцев. Спустя год после вынесения приговора девушка окончила школу и покинула родной город, поступив в колледж на другом конце страны. Ее можно понять… маленькие города ужасны, а подростки жестоки…

– Ее травили? – с сожалением догадалась Ви, на что Миллс слабо кивнул.

– Я пытался как-то приглядывать за ней, поддерживать. Но, конечно, не мог заниматься только этим. Громкое дело добавило уйму работы для местного шерифа. Я в тот год форму почти не снимал, все время проводил на службе.

– А что с парнем? По телику говорили, ему дали пожизненный срок. Он правда сделал все те ужасные вещи?

– Как я понял, не совсем… Но зачем-то взял вину за все на себя. В том деле все было слишком… неоднозначно. Слишком много пробелов для меня, но присяжные решили по-своему. А пару лет назад осужденный погиб при пожаре в тюрьме.

– Ужас… – удрученно прошептала Вивьен, задумавшись о судьбе двух совершенно незнакомых ей людей, но почему-то