было достаточно, чтобы внизу живота образовалось томление в ожидании приятного удовлетворения после встречи. Ужин в каком-нибудь недорогом кафе, боулинг или картинг, где он с улыбкой носился по узкой трассе, пытаясь подрезать Кет на поворотах. И неважно, кто приходил первым, поцелуи в нос и губы всегда доставались ей; как трофей за терпение, как аванс на вечер, как извинение за очередную попытку уговорить остаться на ночь.

Милый, красивый мужчина, гаваец с ослепительно белой улыбкой на счастливом лице. Двухметровый детина с внешностью плейбоя, душою влюблённого мальчика, писатель по профессии. Бейн Калама.

Они познакомились четыре года назад на работе Кэтлин, в издательстве, столкнувшись в дверях. Координация в очередной раз подвела брюнетку. Она не смогла удержаться на ногах, уронив себя и толстую папку с распечатками. Финансовая отчётность – работа, взятая на дом.

Гаваец поднимал не только Кэтлин, но и кипу листов, рассыпанных белым ворохом по проходу вестибюля филиала Нью-Йоркского издательства Street Smith в Финиксе.

А после три месяца настойчивых преследований со стороны красивого мужчины, неизвестно что нашедшего в женщине старше его на семь лет. Первое свидание после сотой просьбы о встрече и очередного стиха, присланного в «Фейсбуке».

Молодой человек с модельной внешностью, россыпью трогательных родинок под левым глазом, которые Кэт обожала целовать, оказался на редкость нежным и чувственным. А ещё – отчаянно влюблённым и беззаветно преданным. Он не обращал внимание на кокетливые взгляды девушек ровесниц, отвергая любые притязания богатых матрон. Поначалу Паркер даже забавляли завистливые взоры сверстниц и презрительные – малолетних обольстительниц, пока она не поняла, что начинает влюбляться сама. Страх стать зависимой заставил реально посмотреть на их отношения со стороны. Что Кэтлин теряла? Ничего! Что приобретала? Нежность, тепло и возможность выплакаться на крепком мужском плече. Если им суждено быть вместе – будут, если нет, то нет.

Но знакомить Бейна с родственниками брюнетка не спешила, совершенно точно угадав, что Лилибет никогда не примет его в качестве замены Вуда. И виной тому вовсе не возраст, а влюблённость девочки в выдуманный мамой образ отца. Папа – герой, и затмить его мог никак не мулат-красавец с добрыми весёлыми глазами, а кто-то ещё более мужественный и обязательно военный.

Выбора между дочерью и любовником не могло быть. Никто и никогда не встанет между ней и Лилибет. Кэт слишком многое отняла у девочки, чрезмерно дорого заплатила за её рождение и любовь, чтобы вот так, из-за мужчины, это разрушить.

– Люблю, люблю, люблю, – как мантру произносил он.

Нежность во взгляде, трепетность губ, приятная волна тепла, но… почему Паркер вспоминала совершенно другие губы? Более жёсткие, требовательные, желающие владеть и доминировать. Почему нет той прежней ответной дрожи, отчего всё стало иначе?

Может быть, давило чувство стыда? Всего несколько часов назад её целовал другой мужчина, и она отвечала на те поцелуи. Необходимо было расслабиться – и всё непременно стало бы как прежде. Не нужна ей чья-то власть над телом, а уж тем более над душой! Хватит! Это было в прошлом, это больно!

– Ты скучала?

Страх в тёмно-карих глазах получить в ответ «нет», и её нежелание давать любой ответ.

Кэтлин встряхнула головой, пытаясь очиститься от ненужных сравнений и мыслей. «Да что это со мной?! Нельзя его обидеть, ни за что. Это слишком жестоко, по-сучьи!»

– Скучала, но меня не было всего лишь два дня.

– Мне это показалось вечностью.

И снова поцелуй, но на этот раз в губы – нежный, вопрошающий, ничего не требующий, почти просящий. Брюнетка отвечала, позволив просунуть язык внутрь рта. Ощущая запах мятной жвачки и кофе, она ловила себя на том, что вкус виски ей нравится намного больше. «Стоп! Да что это?! Так нельзя! Закрываешь глаза и отдаёшься во власть ощущений, довольно приятных, пусть и не столь страстных».

– Поедем ко мне? Прошу… – Вновь поцелуй в ухо.

– Хорошо, но у меня мало времени.

– Как всегда. Когда его было много?

– Ты же знаешь, я связана обязательствами и долгом.

– И то, и другое осталось в Вашингтоне с Лилибет. Давай подарим себе этот день?

Снова мольба в глазах и желание не сделать больно.

– Меня ждут родители.

– Ты взрослая девочка…

Губы целовали требовательно, страстно, долго, и не хватало дыхания и решимости отказать. Невозможность объяснить причину отказа и желание не обидеть…

Спор, борьба с самой собой начинали угнетать Кэт, как и усилия воли, чтобы принимать ненужные ей сейчас проявления нежности. Не стоило звонить Бейну. Убежать из одних объятий, чтобы тут же очутиться в других...

Она обречённо проговорила:

– Хорошо, там посмотрим…

Зашторенные окна, приглушённый свет ночника, мягкая постель. Мускулистое тело. Жаркие, страстные поцелуи, покрывающие каждый освобождающийся от одежды кусочек тела. Хриплые стоны, шёпот с придыханием в перерывах между поцелуями:

– Люблю, люблю, маленькая моя. Как же я скучал по тебе...

Жёсткие ладони крупных рук требовательно гуляли по телу, снимали с женщины одежду, уже добрались до трусиков. Горячие губы сомкнулись вокруг соска. Сладко, жарко, хотелось забыть обо всём и раствориться в остроте желаний, отдаться, дать, получить взамен, но отчего холодная пустота в животе? Почему ледяные щупальца поднимались вверх, стремясь добраться до мозга, и кто сейчас шептал: «Не смей, не нужно. Ты потом пожалеешь. Пожалей…»?

Кого пожалеть? Себя? Его? Что-то кольнуло в груди, и снова шёпот: «Его! Не нужно с ним так...» Совесть. И в этом «его» не одно лицо: не только Бейн, там ещё и Мэттью. Почему это снова происходило с ней?..

– Я делаю что-то не так?

Выдохнутый вместе с вопросом воздух холодил грудь, делая из соска сморщенную горошину.

– Ты сейчас не со мной. Что с тобой сегодня? – Взгляд карих глаз выражал вопрос и страх. – Я почувствовал это в аэропорту. Что-то случилось?

– Случилось!

Всего за мгновение всё встало на свои места. Кэтлин не могла поступить так, как сделали когда-то с ней. Спать с одним, представляя другого – не для неё. Паркер отстранила любовника, пытающегося взглядом проникнуть в душу. Не нужно этого делать, пока не разберётся в себе.

И снова сравнение: насколько просто ей сделать это сейчас и как сложно с Вудом. Никакой дрожи в коленях, ваты в голове. Кэт решительно поднялась с постели. Не стоило приезжать