«Совсем как летом», — изумилась девушка, разглядывая пышныекроны и безоблачное небо. Еще недавно она стояла посреди Антарктики на льдине,а сейчас попала в лето, миновав весну.

Катя обернулась, чтобы помахать на прощание незнакомцу вбелом, но поезд уже исчез, оставив ее в одиночестве.

Мимо пролетела черно-белая с серым птичка и только тутдевушка осознала, какая тишина стоит в лесу — ни звука. После чего заметила,что у трясогузки пустые глазницы, совсем как у голубя с перрона.

«Нужно было спросить, что с голубем», — досадливо подумалаКатя и, перешагнув рельсу, побежала по шпалам. Направление выбрала наобум.

Пришла мысль прибавить скорости, но обдумать это девушка неуспела, ее рука, а затем и тело, лицо пронзила острейшая боль. Уже хорошознакомая после ксенонового прожектора.

Прежде чем резко отскочить назад, глазам успела открытьсяновая картина. На ней лес не был столь насыщенно зеленым, листочки на деревьяхраспустились еще не до конца и обладали нежным салатным цветом. Небосеро-голубое с рваными облаками, холодный ветер и звонкий щебет птиц.Деревянные столбы и блестящие рельсы исчезли, остались кое-где шпалы и лужи,множество луж, глубоких и чистых, в которых отражалось небо и солнце.

Девушка несколько минут стояла неподвижно, боясь, что,шевельнувшись, пробудит боль.

Там — за пределами альбома Вселенной была весна и былсолнечный майский день.

Катя присела на рельсу. Не оставалось ничего иного, какждать вечера. Несмотря на яркое солнце, порхающих птиц — тишина угнетала, и мирэтот был в куда большей степени мертв, чем жив.

Примерно через пять часов девушка решительно поднялась ишагнула за невидимую черту, отделяющую один мир от другого.

Какую-то долю секунды она летела, а потом оказалась пощиколотку в луже, подняв со дна торфяную муть. В лесу смеркалось, ветерусилился, температура резко снизилась. Катя жадно вдохнула по-весеннему влажныйвоздух. Сколько обещания почувствовала она в нем! Лето теплыми и сухимипрозрачными струйками вплеталось в него, осторожно, как будто боязливо. Земляостывала после дневного солнца, кверху поднимался почти прозрачный пар иособая, вечерняя болотистая сырость.

Катя сама, не осознавая того, улыбалась. Она была уже почтидома и чувствовала его близость.

Сперва ей пришлось долго шлепать по лужам, пока шла лесом,где когда-то проходила железная дорога. По обочинам росли маленькие солнечныецветы Мать-и-мачеха, дневные птицы со своими веселыми и звонкими трелямиисчезли, лес наполнился другими звуками: пронзительными, где-то глухими итаинственными.

Огромное поле до деревушки Катя преодолела вихрем, ее ногиедва касались земли, с такой невероятной скоростью она передвигалась. ИгралШуберт «Вечер в лесу» — легкая, точно наполненная волшебством мелодия.

Возле самого первого дома с перекошенным забором девушкаспросила у старика нужное направление. И с трудом справившись с желаниемотведать его крови, бросилась прочь, подальше от населенного пункта. Ейказалось, она не ела несколько дней. Такого страшного голода ей еще испытыватьне приходилось.

Поля, леса, дороги и снова поля, леса. Ночь близилась кконцу, когда девушка достигла центра города. Она сама толком не знала, зачем ейцентр, почему не пошла сразу в дом братьев, где ее ждала холодная кровь вкрасивом бокале на ножке.

Но вот впереди показался Краснофлотский мост, ее местовстречи с Анжеликой в ту ночь, когда наивно отправилась в Тартарус.

«Пойду сейчас к ней и убью, сожгу дотла эту суку, — гневноразмышляла Катя, и в животе поворачивался огненный шар. — И пусть тогда Лайонелдостанется кому-то другому, лишь бы не ей!»

Девушка быстро двигалась вдоль Мойки, с плавающим в чернойводе отражением желтых фонарей. Под ногами на сухом асфальте хрустел песок. Вокнах старинных домов свет нигде не горел, улицы были пустынны — ни одногопрохожего.

Что-то заставило девушку обернуться, и она увидела позадичетыре гранитных обелиска Поцелуева моста. Мысли о мести и ненависти настолькозахватили ее, что она прошла мимо, даже не вспомнив о Лайонеле, их поцелуе исамое главное — о замке с гравировкой.

Девушка вернулась на мост и приблизилась к зеленой решетке,взяв в руки замок — блестящее сердце.

— С тобою рядом и вечности мало... — шепотом прочла онанадпись. Немое сердце в груди едва ощутимо, и оттого столь горестно, сжалось.Катя нащупала под кофтой ключ и сняла цепочку с шеи.

«Девочка моя, вечность — это слишком долго. Л. Н.»переливались красивые буквы на ключе.

Когда была тут в прошлый раз, ей очень хотелось знать:приходил ли сюда Лайонел посмотреть на ее подарок? Теперь точно знала —приходил. Доказательство лежало у нее в ладони — ключ, холодный ибесчувственный, совсем как его создатель.

Девушка вставила ключ в замок, повернула три раза и снялаблестящее сердце с перил. Какое-то время она держала замок в одной руке, ключ вдругой, а потом размахнулась и швырнула их в канал. Те, подняв брызги, ушли надно, а гладкая поверхность воды покрылась рябью, и отражение круглых фонарей,покачиваясь, превратилось в один сплошной блеск.

Катя брела по городу, обессиленная от голода и раздавленнаямогильной плитой собственных чувств.

Ей нравилось прикасаться к холодным шершавым парапетам, фигурнымрешеткам перил вдоль каналов, любоваться спокойной водой, всматриваться втрещинки на старых зданиях. Девушке впервые казалось, что она все тут знает наизусть:набережные, мосты, переулки, соборы, здания музеев, памятники. «Весну» ей игрална скрипке Вивальди, и в невероятном вихре звуков спящий город оживал. Надругой стороне набережной катил экипаж, мимо под зонтиками шли дамы в пышныхплатьях, длиннобородый господин скакал на коне.

До дома братьев Катя добралась с первыми лучами солнца. Впустой прихожей с одиноко свисающей с потолка лампочкой и ржавыми крючками настене ее встретила Ксана.

Служанка, одетая в откровенное красное платье до пола,удивилась появлению хозяйки, а Катя учуяла в воздухе знакомый морозный аромат.

— Лайонел тут? — недоверчиво выдохнула она.

Ксана отрицательно мотнула головой.

— Нет.

— Лжешь!

— Его тут нет, — спокойно произнесла служанка.

— А для кого же ты так разоделась? — Не дожидаясь ответа,девушка побежала на второй этаж, проверила каждую комнату, кабинет. Второй этажоказался пуст, ничего интересного, кроме открытого люка на потолке в своейспальне она не обнаружила. А свежий морозный аромат между тем жил повсюду, вкаждом уголке дома.

Катя вернулась на первый этаж, обошла комнаты и остановиласьперед дверью в гостиную — последней надеждой.

При нажатии на кнопочку сбоку кирпичная стена отъехала всторону, девушка толкнула дверь и застыла, не в силах переступить порог. На полулежала огромная картина-пазл — та самая, которую собирали Кира с Йоро передпутешествием в Тартарус. Та самая, которую Лайонел подарил на память своемуоборотню. Та самая, с надписью на белой коробке «Собери любовь».