– Она приведет к гибели большего числа мергов,Кородаллин, – ответил Чо-Хэг, устраивая поудобнее в стременах свои больныеноги. – Когда твои рыцари ударят с флангов, они уничтожат основные силыпротивника. Оставшихся мы сможем отдать пехоте.

– Мне кажется странным, что пешим войскам отводитсяименно такая задача, – признался Кородаллин. – Впрочем, я совершеннонеискушен в боевых действиях пехоты.

– Не ты один, мой друг, – сказал Чо-Хэг. –Мне это так же чуждо, как и тебе. Но тем не менее было бы несправедливо неотдать пехоте хотя бы нескольких мергов, не так ли? В конце концов она ведьпроделала большой путь.

Король Арендии мрачно поразмыслил над этим. Он явно был неспособен воспринимать то, что можно назвать юмором.

– Я не подумал об этом, – признался он. –Было бы совершенно эгоистично с нашей стороны отказать пехоте в каком бы то нибыло участии в битве. Сколько же мергов, по-твоему, будет их справедливойдолей?

– О, я не знаю, – ответил Чо-Хэг с серьезнымлицом. – Несколько тысяч или около того, как я себе представляю. Нехотелось бы казаться скупыми – но не стоит быть и слишком щедрыми.

Кородаллин вздохнул:

– Очень трудно соблюсти эту тонкую грань междубережливостью и глупым расточительством, король Чо-Хэг.

– Такова участь королей, Кородаллин.

– Так, Чо-Хэг, именно так. – Молодой корольАрендии снова кивнул и целиком сосредоточился на том, сколько же действительнонаступающих мергов он может позволить себе отдать пехоте.

– Не думаешь ли ты, что по два мерга на человека моглобы удовлетворить тех, кто сражается в пешем строю? – спросил он довольнонеуверенно.

– Это кажется мне справедливым. Тогда Кородаллинулыбнулся и вздохнул уже с радостным облегчением.

– Именно такое число мы тогда и должны имвыделить, – заявил он. – Мне до сих пор не приходилось делить мергов,но это совсем не так трудно, как я себе представлял.

Король Чо-Хэг принялся хохотать.

***

Леди Ариана обняла вздрагивающие плечи Леллдорина и тихонькоувела астурийца от соломенного тюфяка, на котором лежало тело его двоюродногобрата.

– Не могли бы вы сделать что-нибудь, Ариана? –умолял он, и слезы струились у него по лицу. – Может быть, какую-нибудьповязку… и припарку…

– Мое искусство врачевания ему уже не поможет,милорд, – мягко отвечала Ариана, – я всем сердцем разделяю вашускорбь… но смерть неизбежна…

– Не произносите этого слова, Ариана. Торазин не можетумереть.

– Извините меня, милорд, – просто сказалаАриана. – Он ушел, и никакие мои лекарства или мастерство не могут вернутьего.

– Полгара может сделать это! – внезапно заявилЛеллдорин, и безумная надежда засветилась в его глазах. – Пошлите заПолгарой!

– Мне некого послать, милорд, – сказала Ариана,оглядывая переносную палатку, где она, Таиба и еще несколько женщин ухаживализа ранеными. – Раненые приковывают все наше внимание, им требуются заботаи попечение.

– Тогда поеду я! – заявил Леллдорин, из глазкоторого все еще текли слезы.

Он вскочил и выбежал из палатки.

Ариана горестно вздохнула и накрыла одеялом бледное лицоТоразина. Затем она снова вернулась к раненым, поток которых не иссякал.

– Не беспокойтесь насчет его, миледи, – сказал ейтощий крепостной, когда она наклонилась над телом его товарища. Арианавопросительно посмотрела на говорившего.

– Он уже мертв, – объяснил тот. –Маллорийская стрела пронзила ему грудь.

– Он посмотрел на лицо мертвеца и вздохнул. –Бедный Деттон! Он умер у меня на руках. Знаете, какие были его последние слова?

Ариана покачала головой.

– Он сказал: «По крайней мере я хорошо позавтракал». Иумер.

– Почему же ты принес его сюда, если знал, что он ужемертв? – мягко спросила Ариана. Крестьянин пожал плечами.

– Я не хотел оставлять его лежать в грязной канаве, какдохлую собаку, – ответил он. – За всю его жизнь никто не обращался сним как с человеком. Но он был моим другом, и я не хотел оставлять его тамбудто мусор. – Он издал короткий, горький смешок. – Я не думаю, чтоэто имеет для него большое значение, но по крайней мере это придаст емукакое-то благородство. – Он неуклюже дотронулся до плеча мертвеца. –Извини, Деттон, но, думаю, мне лучше вернуться в бой.

– Как твое имя, мой друг? – спросила Ариана.

– Меня зовут Леммер, миледи.

– Так ли уж необходимо твое участие в битве?

– Сомневаюсь в этом, миледи. Я пускал стрелы вмаллорийцев. Это у меня не очень получается, но предполагается, что именно этимя должен заниматься.

– Значит, ты нужен мне больше, – заявилаАриана. – У меня здесь много раненых и мало рук, чтобы о них заботиться.Несмотря на твое мрачное лицо, я чувствую в тебе большое сострадание. Нестанешь ли ты мне помогать?

С минуту он рассматривал ее.

– Что вы хотите, чтобы я делал? – спросил он.

– Вон там Таиба кипятит материю для перевязок, –ответила она. – Прежде всего присмотри за огнем, а потом найди снаружителегу с одеялами. Принеси их, мой добрый Леммер. После этого я дам тебе другиезадания.

– Хорошо, – коротко ответил Леммер и направился кочагу.

– Что мы можем для нее сделать? – спросилапринцесса Се'Недра у горбатого Белдина, напряженно всматриваясь в бледное,лишенное признаков жизни лицо Полгары. Чародейка лежала на руках кузнецаДерника.

– Пусть спит, – проворчал Белдин. – Черездень или два с ней все будет в порядке.

– А что с ней случилось? – спросил Дерниквстревоженным голосом.

– Она устала, – бросил Белдин. – Разве невидно?

– Просто от того, что вызывала ветер? Я видел, как онаделала веши, которые кажутся гораздо труднее.

– Ты не имеешь ни малейшего представления о том, о чемговоришь, кузнец, – прорычал Белдин. Горбатый чародей сам был бледен ипокачивался от изнеможения.