Бур против воли согнулся, и следующее колено врезалось ему прямо в нос. Он упал и добавил сам себе, ударившись виском об сиденье, а потом без чувств рухнул на пол. Из разбитого носа потекла веселая алая струйка.

Я бросил взгляды на других бегунов. Парочка поднялась, собираясь вступиться за Бура.

— Сидеть! — приказ оказался таким тяжелым, что у одного бегуна колени сами по себе подогнулись. — Есть тут кто из зеленой команды?

— Вот он из зеленой, — показали пальцем на бессознательного Бура.

— Значит, будет знать, кто в группе главный. А вам чего надо, выродки? Сидеть, сказано!

Меня атаковали со спины. Я успел развернуться и даже увернуться от кулака, летящего в голову. Но тут вагон тряхнуло, и все, стоящие на ногах, попадали на пол.

Я подскочил, повис на поручнях и двумя ногами врезал по лицу подонку, напавшему исподтишка. Тот едва успел подняться и рухнул на спину, задрав конечности, как черепаха.

Другие бегуны тоже подскочили, и вспыхнула настоящая драка. Кто за кого — не поймешь. Походу, каждый сам за себя, как на стадионе. В центре вагона мигом возникла свалка, шум несущегося поезда смешался с гневными воплями и сочными звуками ударов.

Я лупцевал всех, до кого мог дотянуться. Сам тоже пару раз получил по лицу, и во рту появился медный вкус крови. Он ударил в голову похлеще водки — я швырнул одного бегуна через бедро, парой мощных боковых отправил на землю другого, а потом и сам упал. Но не потому, что получил по мозгам. Просто вмешалась система.

Запрещено применения насилия! — пылали красные буквы на фоне зеленых помех.

Те, кто не отрубился в драке, завопили и попадали друг на друга. Хорошо, что система не остановила драку сразу, дала немного размяться. Но преждевременное членовредительство явно не входило в планы организаторов, поэтому нас «разняли».

Когда оглушающий сигнал в голове исчез, все поднялись и, недобро глядя друг на друга, расселись по сиденьям. Серьезно никто не пострадал. Подумаешь, пара зубов валяется на полу.

Я уселся прямо рядом с Буром, ни капли не стесняясь. Тот зыркнул на меня поверх рукава, который прижимал к разбитому носу.

— Так ты, сука, из моей команды, — прогундосил он.

— Нет, это ты из моей команды, — ответил я.

— Чего?

— Это моя команда. Лидером буду я.

Бур пару раз хлопнул глазами, а потом опять втянул сопли и харкнул, но на сей раз подальше, в сторону.

— Да ты совсем охуевший.

— Так и есть. Я вообще охуевший, и не буду никому подчиняться. Всем придется идти за мной, по-другому никак. Если надо будет, я убью всех зеленых и пойду один. Так что выбор у тебя небольшой — или слушай меня, или проломлю тебе череп как только выйдем из поезда.

— Да ты совсем охуевший, — будто загипнотизированный, повторил Бур.

— Это мы уже выяснили. Как твои яйца?

— Охренеть, — бегун отвернулся и осторожно потрогал промежность.

Я пожал плечами:

— Выбора нет, сорок третий. Или по-моему, или никак.

Поезд остановился, и в вагон зашли трое. Выглядело это так, будто крутые хулиганы вломились в класс, где учатся одни ботаники. По крайней мере, эти ребята хотели, чтобы так выглядело.

Тот, что вышел впереди, был выше ростом и крепче других. Система обозначала его как Салим-61. Твердый лоб, кривой орлиный нос и вызывающий взгляд из-под черных бровей. Двое, что шли за ним, тоже выглядели агрессивно, но примерно как шакалы возле льва.

Салим осмотрел бегунов и взгляд его задержался на мне, а потом на Буре, который продолжал бормотать про какого-то охуевшего и шмыгал окровавленным носом. Пройдя вперед, шестьдесят первый сел напротив меня и сказал:

— Какая команда, две девятки?

— Зеленая. Ты?

— Красная. Повезло тебе.

— Это тебе повезло. Вот видишь, тоже зеленый сидит, — я не глядя ткнул пальцем в Бура. — Не захотел меня слушаться.

— Ну-ну, — губы Салима тронула тень улыбки.

Я больше ничего не сказал, и какое-то время мы молча смотрели друг другу в глаза. Приспешники шестьдесят первого стояли рядом, держась за поручни и почему-то не решаясь сесть рядом со своим лидером.

Никто из нас не отвел взгляда. Салим встал и протянул мне руку.

— Яйца есть. Уважаю.

Я хлопнул его по ладони, не став пожимать.

— Удачи, шесть-один.

— Дерзкий, сука, — процедил оскорбленный бегун, медленно убирая руку. — Значит, на этапе увидимся.

— Надейся, что не увидимся.

Салим пробурчал что-то неразборчивое, будто на другом языке, и вместе со своими шакалами отправился дальше по вагону, знакомиться с остальными.

— Ты со всеми такой? — прогнусавил Бур, повернувшись ко мне.

— Со всеми. Скоро мы начнем друг друга мочить, какой смысл нежничать? Начнешь проявлять уважуху, брататься со всеми подряд — и уже не сможешь выстрелить в спину. И лицом к лицу замешкаешься. Ведь он же братан, вы руки пожали.

— А он возьмет и выстрелит, — вдруг согласился Бур. — Такое у нас шоу.

— Вот именно.

— Дело говоришь. Но все равно ты охуевший.

— Я знаю.

Мы остановились еще пару раз, забирая бегунов с точек сохранения. Выходит, третий этап происходил почти одновременно, но на разных аренах. Хотя некоторые, судя по разговорам, побывали в гибернации — их этапы могли пройти довольно давно.

Сквозь наглухо затонированные окна даже свет не проникал. Судя по звуку, мы почти все время двигались под землей, но раз или два на короткий промежуток выезжали на поверхность. Новеньких больше не поднимали, а из тех, что зашли, только мы с Буром были зелеными. Почему-то так вышло, что другие члены нашей команды оказались в других вагонах, в то время как Салим собрал вокруг себя уже шесть красных.

Ничего, сейчас со всеми познакомимся.

— Внимание! — в вагоне раздался механический голос, на этот раз с закосом под женский. — Сейчас будут объявлены условия четвертого этапа. Рекомендуем слушать внимательно.

— Заткнулись все! — раньше меня рявкнул Салим.

— Вы разделены на восемь команд по двенадцать человек в каждой, — продолжал голос системы. — После того, как поезд остановиться, вы получите двадцать минут на покупку необходимого снаряжения. Задача — преодолеть городской квартал и достигнуть точки сохранения. Через пять минут после старта в игру вступает особая группа бегунов. Через тридцать минут после старта в игру вступают охотники.

— Что за особая группа бегунов? — вслух спросил я.

— Зомби, — отозвался Антошка вместо системы. Само собой, его слышал только я. — Репликанты со стертыми личностями. По сути агрессивные биороботы, которые хотят сожрать все, что движется.