– Мне так приятно это слышать, – прошептала Карли сдавленным от эмоций голосом.

– Черт побери, – пробормотала Мишель. – Ты хорошая мать и хороший друг.

– Ты тоже.

– Я дерьмовый друг, но я стараюсь.

На этот раз Мишель шагнула вперед и обняла ее. Рискнула первой.

Они держали друг друга в объятиях несколько секунд и разошлись.

Карли вытерла мокрые щеки.

– О’кей, вот новый план. Сплотимся и будем держаться вместе, пока родители не уедут. Единым фронтом. Когда они заявятся в следующий раз, мы будем готовы.

– Давай запрем их в подвале и будем держать, пока они не попросят прощения.

– У нас нет подвала, – усмехнулась Карли.

– И правда. Что ж, зимой у нас мало гостей. Вот и соорудим подвал.

Обе засмеялись.

– Сэм тоже придет на берег? – спросила Мишель.

– Он работает.

– Жалко. Ему бы понравился вечер, и он стал бы хорошим буфером.

– Может, в другой раз, – сказала Карли. – Когда он уже не будет выглядеть новичком.

Мишель кивнула.

– Я поеду домой на пару часов и попробую хоть немного поспать. – Потом она будет дежурить, пока в отель не вернется последний гость, а это может быть уже за полночь. – Вернусь к четырем.

– Я буду здесь.

Она позвала Шанса. Пес шел рядом с ней до грузовика, запрыгнул на пассажирское место и ждал, когда она пристегнет его ремнем. Она не была уверена, что в случае аварии это поможет, но так было все-таки спокойнее. Она щелкнула тумблером, отключив подушку безопасности, захлопнула дверцу и села за руль.

Впервые после неожиданного приезда отца она чувствовала себя спокойнее, заводя машину. Конечно, ничего не изменилось, но теперь у нее был план. И она была не одна. Это было лучше всего – то, что она была не одна.

«Одним демоном меньше, – думала она. – Но еще остается дюжина».

* * *

Мишель поглядывала на небо из-за стойки регистрации. Когда стемнело окончательно, она позвала Шанса и ушла в свой кабинет.

Она знала, что сейчас начнется. Праздничный фейерверк будет продолжаться десять минут, но для нее и собаки он покажется бесконечно долгим. Она плотно закрыла дверь. Перед этим она нашла в интернете радиостанцию с рок-музыкой и теперь включила динамики на полную громкость. Эти звуки ей помогут.

Потом она встала на колени, заползла под стол и приготовилась терпеть.

Шанс ничего не понял, но послушно устроился рядом с ней. Она обняла его рукой и стала ждать.

Через несколько минут она услышала первые взрывы. Большинство людей наслаждались грохотом и взрывом в небе красочных огней, но ей они слишком напоминали недавние испытания.

– Все нормально, – почти пропела она. – Потерпим всего несколько минут, и скоро все закончится. Мы не на войне. Никого не ранят и не убьют. Все нормально. Я в порядке.

Шанс прижался к ней – скорее ради удобства, чем от испуга. А Мишель почувствовала, как ее бьет дрожь, и не знала, как прекратить это. Может, просто терпеть и все пройдет само?

Она обхватила обеими руками пса и уткнулась лицом в его плечо. Через секунду почувствовала на своей шее что-то теплое и влажное и подняла голову. Тогда он лизнул ее щеку.

Несмотря на страх и желание, чтобы фейерверк скорее закончился, она рассмеялась.

– Мы спим с тобой больше недели, и ты только сейчас решил меня поцеловать? Ох, как это по-мужски!

Карли встала на цыпочки, чтобы дотянуться до самого верха стены. Была пятница, относительно спокойное время для отеля. Праздничная толпа и клиенты психотерапевтов уехали. Новые гости, забронировавшие места на выходные, еще в дороге. Стена была не слишком огромная. Карли уже нанесла первый слой краски, и он подсох. Потом покрасила места под потолком и над плинтусами. Остальное она быстро закончит валиком.

Только она обмакнула валик в краску, как в дверях показалась Мишель.

– Что ты делаешь, черт побери?

Карли даже не потрудилась посмотреть на нее.

– Нужно поработать над твоими навыками общения.

– Ладно. Привет. Как дела? Что ты делаешь, черт побери?

Карли усмехнулась:

– Спасибо. Гораздо лучше. Я крашу.

– Я и сама вижу.

– Тогда почему ты спрашиваешь?

Она скорее почувствовала, чем увидела, как напряглась Мишель.

– Ты зануда, тебе это известно?

– Я считаю себя легкой в общении и обаятельной, но ладно, согласна. Может, я и бываю занудой. Что именно тебе не нравится?

– Много всего, – буркнула Мишель. – Зачем ты взялась красить именно сейчас? В половине двенадцатого? Скоро приедут гости. Тебе не кажется, что ты выбрала не самое подходящее время?

– Ты терпеть не можешь эту роспись на стене.

– Я ненавидела ее с тех пор, как вернулась сюда.

Карли продолжала работать валиком, покрывая краской каждый дюйм стены.

– Да, но я не любила тебя тогда, и мне было плевать, что ты ненавидела ее. Но потом я поняла, что чуточку перестаралась с ромашками.

В те времена, когда она верила, что станет в конце концов совладелицей отеля, она пыталась привнести в него чуточку своего стиля.

– Ты не любила меня?

– Ты вела себя не очень приятно, и в тебе было много гонора.

– Понятно.

– Не прикидывайся огорченной. Ты и сама себя не любила.

– Ты что, говорила с Сетом и Полин? Пытаешься меня исправить, да?

– Исправить тебя? Я столько не получаю, – засмеялась Карли.

– Вот это правильно.

– Все. Готово. – Карли попятилась назад и окинула взглядом стену. Ромашек на ней словно никогда и не было.

– Зря ты покрасила ее целиком. Ты столько сил потратила на те ромашки.

– Да, но я не профессиональная художница. Некоторые цветы больше походили на инопланетян. Вот так лучше.

– Спасибо.

– Не за что.

Мишель помогла ей все собрать и отнести в подсобку. Там Карли промыла кисти и валик. Прибежала Габби.

– Фрэнк и бабушка Лана хотят пойти на ланч, – сообщила она, лопаясь от восторга. – Сюда. Они сказали, что все хвалят салат с курицей, который готовит Хелен. Еще они хотят побыть с нами.

Карли улыбнулась дочке:

– Что ж, хорошо. Я тут, на месте, а вот Мишель, возможно, будет занята.

Габби повернулась к ней. Мишель вздохнула: