– А меня из дома выгнали, – со спокойной улыбкойсообщила Тамара.

– Кто?! Муж?

– Отец. Пришлось собрать вещи и ехать к сестре.

– А сестра живет в гостинице? – с явным недовериемспросил таксист.

– Нет, в гостинице живет будущий муж. Видите, я вам всерассказала, ничего не утаила.

Но водитель был расположен побеседовать о чужихнеприятностях более подробно.

– Вы же сказали, что переезжаете к сестре. А теперьвыходит, к жениху.

– Сестры дома нет, я ей позвонила. Придется подождать,пока она появится. Вот я и собираюсь пережидать в гостинице. Еще вопросы есть?

Он понял, что пассажирка к длинным разговорам не склонна, иумолк.

В гостинице Тамара благополучно миновала швейцара, которыйбез пропуска никому входить не позволял. Вероятно, увидев похожую на иностранкудаму с багажом, выходящую из такси, он решил, что она имеет полное право здесьпоселиться. Тамара не стала подниматься на этаж, где был номер Григория, онапозвонила ему от стойки администратора и расположилась в холле. Через несколькоминут он появился рядом с ней.

– Все так плохо? – спросил он, указывая глазами настоящую у ее ног дорожную сумку.

– Хуже некуда, – вздохнула Тамара. – Отец мнезапретил выходить за тебя замуж.

– А ты? Послушалась?

– Еще чего! – фыркнула она совсемпо-детски. – Пришлось из дома уйти. Поживу пока у сестры, а в начале мартаприеду к тебе.

– А может быть, не стоит ждать начала марта? Давай яувезу тебя прямо сегодня. Сдам билет на завтра и возьму два на сегодня, а?

– Не получится, Гришенька, у меня работа. Я обещаладоработать до 6 марта, за это время они постараются найти мне замену.

– Н-да, работа, – задумчиво повторил он. – Сэтим ничего не поделаешь. Но хотя бы приехать ко мне в Горький на пару дней тысможешь?

– Конечно. Только не обещаю, что это будет суббота иливоскресенье, у меня же скользящий график.

– Так это и хорошо! Мне и не надо, чтобы это было ввыходные, мне надо, чтобы ЗАГС был открыт. Ты приедешь как можно скорее, мыподадим заявление, а поскольку все самые изысканные свадебные платья в городешьются у меня, заведующая ЗАГСом меня отлично знает и назначит датурегистрации, когда тебе удобно. И не будем ждать марта, давай поженимся какможно скорее.

– Давай, – согласилась Тамара. – И давайсегодня вместе поедем к моей сестре. Я хочу вас познакомить.

– Она не похожа на твоего отца?

– Она чудесная! Моя Любаня – самая лучшая сестра насвете, добрая, светлая, умная, и я ее обожаю!

– А ее муж? Ты говорила, он работает в милиции и твойотец его уважает. Ты уверена, что он не такой, как твой отец, и нормально менявоспримет?

– Кто? Родька-то? Да он совершенно нормальный мужик,вот увидишь. Они оба очень хорошие. И дети у них замечательные.

Григорий отнес Тамарину сумку к себе в номер, и ониотправились гулять. Периодически Тамара звонила сестре, и когда Люба наконецответила, они вернулись в гостиницу, забрали сумку, сели в такси и поехали кРомановым.

День, который начался так неудачно, закончился весело ирадостно. Григорий сразу понравился Любе, быстро нашел общий язык с Родиславом,а пятилетняя Леля не слезала с колен гостя, что для всех означало только одно:этот человек – добрый и хороший, в нем нет злобы и зависти, которые девчушканепременно почувствовала бы и начала капризничать и прятаться. Она некапризничала и не убегала от Григория, и все были счастливы за Тамару, котораянаконец нашла своего мужчину.

* * *

Тамара отвела племянницу в детский сад и вернулась домой –теперь ее домом стала квартира Романовых. Она по-прежнему не любила заниматьсятеми хозяйственными делами, которые считала необязательными и «мещанскими», ноей очень хотелось помочь Любе и сделать что-нибудь полезное, поэтому онапереоделась в спортивные брюки и футболку и взялась гладить скатерти исалфетки, постиранные накануне. Тамара искренне не понимала, почему нельзясдавать белье и прочие вещи в прачечную, где и постирают, и накрахмалят, еслиуж так приспичило, и погладят, и все Любины доводы о том, что к белью не должныприкасаться чужие руки, которые все равно все сделают не так, оставались длястаршей сестры пустым звуком.

Она перегладила уже все скатерти и принялась за салфетки,когда послышался короткий, какой-то неуверенный звонок в дверь. Тамара пошлаоткрывать.

На пороге стояла Зинаида Васильевна, бледная и как будтодаже похудевшая за те несколько дней, которые миновали после обеда с Григорием.

– Доченька, – виновато произнесла она, –значит, я правильно посчитала, ты сегодня во вторую смену.

– Я сегодня выходная. Проходи, мама, раздевайся.

Тамара сделала шаг назад, пропуская мать в квартиру, потомне выдержала, обняла ее и расцеловала.

– Ты, оказывается, храбрая, мамуля, папу не побоялась.Или он не знает, что ты ко мне пошла?

– Ой, конечно, он ничего не знает, – возбужденнозатараторила Зинаида Васильевна, – он бы меня убил, если бы узнал. Когдаты ушла, он сразу перестал кричать и так, знаешь, серьезно мне говорит: я,говорит, про Тамарку больше слышать не желаю, она мне не дочь, и ты не смей кней бегать, и звонить по телефону тоже не смей. Считай, что ее нету.Представляешь? И замолчал. Вот как замолчал тогда – так и молчит до сих пор.

– Что, совсем молчит? – не поверила Тамара. –Ни одного слова не говорит?

– Зина, подай, Зина, принеси, Зина, выключи, Зина,включи – вот и все, что он говорит. Ужас, доченька, ужас! Ты бы возвращалась,а? Ну сколько можно дуться? И папа будет рад, и тебе хорошо будет. Что ты уЛюбы теснишься, как будто у тебя своего дома нет! Возвращайся, хватит уже.

Тамара вздохнула. Ничего-то мать не поняла. Она отчего-тосчитает произошедшее пустой мелкой ссорой, каких в семье Головиных были сотни,если не тысячи, наподобие скандала из-за коробки конфет или бутылки коньяка.Ну, подумаешь, повздорили отец с дочерью из-за бытовой мелочи, не уходить же издома из-за этого!

Она усадила мать на кухне, налила ей чаю, поставила на столкоробку с недоеденным накануне тортом и снова взялась за утюг.

– Мама, я не могу вернуться. Папа меня выгнал, ты этопонимаешь? Не я сама ушла, а он так поставил вопрос: или вы с ним, илиГригорий. Я выбрала Григория. Если я вернусь, это будет означать, что я предалаГригория и сделала выбор в вашу пользу. А я не собираюсь его предавать, ясобираюсь выходить за него замуж, причем в самое ближайшее время.

– Но, Томочка… – Зинаида Васильевна растерялась,она явно ожидала чего-то другого. – Ты что, серьезно решила идти за негозамуж? Я была уверена, что ты передумаешь. Особенно после того, что сказалпапа.