– Ну и как, обошлось? – с тревогой спросил Камень.

– Обошлось, слава богу. Люба с утра, до самолета еще,на всякий случай позвонила родителям, поговорила с отцом, так что ему вроде извонить ей было незачем.

– А сама свадьба как прошла?

– Нормально. Тихо, по-семейному, очень узким кругом. УТамары-то в Горьком никого нет, кроме Григория, хорошо хоть Люба с Родикомприехали, так что Григорий позвал только двух своих близких друзей с женами – ивсе. Деликатный он, тактичный, тонкий. Я считаю, что Тамаре очень повезло.

– Согласен. А что на Тамаре было надето?

– О-о-о, ей Григорий такой наряд построил – ни в сказкесказать, ни пером описать. Тамара-то женщина умная, понимала, что в тридцатьтри года напяливать на себя белое платье с пышной юбкой смешно, да и вообще онаэти белые платья не жалует, называет их мещанством. Ей Григорий сделал костюмиз шифона, серый с фиолетовым – это его самые любимые цвета. Он говорит, чтоэто цвета покоя. Сверху пиджачок облегающий, юбка ассимметричная, летящая,ворот какой-то необыкновенный, фигурный, на лацкане брошка из чароита –кр-р-расота неописуемая. А у него серый костюм с фиолетовым отливом, шейныйплаток из той же ткани, что у Тамары, и заколка на платке тоже из чароита,такого же дизайна, как брошка. В общем, смотрелись они как в голливудском кино.Расписались, посидели в ресторане, потом всем гуртом проводили Любу сРодиславом на вокзал, Тамара осталась еще на два дня, ей на работе три дняотгула дали на свадьбу.

– Щедро, – заметил Камень.

– Чего щедро-то? Так по закону положено, всем давали.Это ты тут лежишь колодой и ничего не знаешь, а я все ихние законы изучил, покалетал. Думаешь, Николай Дмитрич зря кричал, что по Григорию Уголовный кодексплачет? Думаешь, он только частнопредпринимательскую деятельность имел в виду?

– Конечно. А что же еще?

– А вот и не только, – Ворон хитро прищурился,слетел с ветки и приземлился перед самым носом у Камня. – Там еще однастатья была, – сообщил он, понизив голос до шепота, – загомосексуализм. Представляешь?

– Нет, – честно признался Камень. – Непредставляю. Как это можно? Они же цивилизованные люди, коммунизм строили – ивдруг такое! А ты меня не разыгрываешь?

– Да как бог свят! – побожился Ворон. – Чтобя пропал, если вру. У кого хочешь спроси. И привлекали по этой статье, исажали.

– Средневековье какое-то! – возмутилсяКамень. – Дикость. Хорошо, что они коммунизм не построили с такими-товоззрениями. Могу себе представить, какое уродство у них получилось бы. Что-томы опять отвлеклись. Ты, друг мой пернатый, как-то рвано рассказываешь, в твоемповествовании сплошные дыры.

– Где дыры? – забеспокоился Ворон. – Какиедыры? Я тебе все подробно, подряд…

– Подробно, да? – в Камне проснулось настроениепопридираться. – А помнишь, ты говорил, что какой-то человек следит заЛюбой и Родиславом? Что-то я его в твоих рассказах не вижу. А помнишь, какАэлла обещала Тамаре отдать подарок, который ей сделает богатая армянскаясемья? Ну и где он? Что ты молчишь?

Ворон задумчиво ковырял лапкой землю под правым боком уКамня.

– Что ты там ищешь? Подарок от армянской семьи? –напустился на него Камень. – Признавайся, недосмотрел? Сначала терпения нехватило досмотреть, а потом попасть туда не мог?

– Ну да, – покаянно вздохнул Ворон, потом гордовскинул голову и с вызовом добавил: – Ну и что? Ну, не смог. Можно подумать,что ты все можешь. Лежишь тут, к земле прирос, под тебя даже вода уже не течет,а туда же – командуешь! Ты сам попробуй попади хоть куда-нибудь, а потомпопрекай. Если тебе не нравится, как я рассказываю, – пожалуйста, я могуничего не говорить, буду сам смотреть сериал, как захочу. А ты лежи тут вотрыве от мировой цивилизации и жди, когда Ветер прилетит и хоть какую-никакуюновость тебе расскажет.

– Ладно, ладно, не маши крыльями, – успокоил егоКамень. – Не смог так не смог. Но ты при случае узнай, все-таки интересно.

– Узнаю, – пообещал Ворон, мгновенно успокаиваясьи готовясь к взлету.

– И насчет человека, который следил за Романовыми, незабудь! – крикнул Камень ему вслед. – Нам важно его в самом началепоймать, как только он появится, а то так и не поймем, кто он и откуда. Так чтоты помногу-то не пропускай.

– Ла-а-адно! – донеслось ему в ответ.

* * *

Родислав вернулся из Горького умиротворенным ирасслабленным, ему очень понравилась и сама свадьба, и гости – друзья Григория,и он искренне радовался за Тамару, видя ее счастливой. Все было хорошо, и наработу он пришел в приподнятом настроении. Даже бесконечная писанина –неизменный спутник следственной работы – не вызывала в нем сегодня такогоотвращения, как обычно.

Он набрасывал план следственных действий по только чтовозбужденному делу о мошенничестве, когда дверь распахнулась, и в кабинетворвался Слава Сердюков, тот оперативник, который два года назад высказалРодиславу все, что думает о нем, и с которым отношения с тех пор так и неналадились.

Увидев Сердюкова, Родислав приветливо улыбнулся.

– Улыбаешься? – голос оперативника не предвещалничего хорошего. – Сидишь, баклуши бьешь? Думаешь, если у тебя тестьгенерал и большой начальник, то тебя никто тронуть не посмеет?

– Слав, ты чего? – удивился Родислав. – Невыспался? Или с похмелья?

– Я-то выспался, а вот как ты можешь спокойно спать? Тыхоть понимаешь, что ты творишь? Ты отдаешь себе отчет, что весь отдел БХССпашет как проклятый, а ты все пускаешь коту под хвост? Думаешь, если начальникследственного отдела не делает тебе замечаний, то ты уже кум королю и сватимператору? Да он тестя твоего боится, вот и молчит в тряпочку, хотя любойдругой начальник на его месте тебе уже неполное служебное соответствие давновыписал бы. Ну да ничего, я не начальник, мне терять нечего, я тебе в глаза всескажу!

– Слава, успокойся. Скажи толком, что стряслось?

Родислав пытался казаться уверенным в себе, но нехорошеепредчувствие накатило на него штормовой волной. За два с небольшим года,которые прошли после той ссоры с Сердюковым, стиль работы следователя Романоване изменился, ему по-прежнему было скучно, и он был рассеянным, не осободобросовестным и часто допускал ошибки и промахи, которые позволяли адвокатамуспешно оспаривать в суде результаты предварительного следствия, а зачастуюприводили к тому, что дела приходилось прекращать и на более ранних этапах. Даза примерами далеко ходить не надо, буквально три дня назад закончился судебныйпроцесс по делу о хищении путем злоупотребления служебным положением, уРодислава в обвинительном заключении фигурировали семь эпизодов с общей суммойхищений в 1430 рублей, а в приговоре остался только один эпизод, самыйнезначительный, на 43 рубля. Оперативники землю рыли, головы ломали,придумывая, как накопать эти семь эпизодов, проявили чудеса изобретательности,а он, следователь Романов, не смог закрепить доказательства, правильно провестидопросы и сформулировать нужные вопросы в постановлениях о проведении экспертизи даже не все экспертизы назначил. Одним словом, угробил всю гигантскую работуоперов. Наверное, Сердюков из-за этого взбеленился.