— И ты хочешь знать, злюсь ли я, не так ли? Собираюсь ли закатитьскандал?

— Собираешься?

— Нет, я не злюсь, Роланд. Раздражение, возможно, чувствую,и до смерти боюсь за Сюзи, но с чего мне злиться на тебя? — теперь уже запнулсяЭдди. А когда заговорил вновь, чувствовалось, что слова даются ему с трудом, ноон их произнес. — Ты же мой старший, не так ли?

— Да, — кивнул Роланд. Протянул руку, положил на плечо Эдди.Удивился возникшему у него желанию, нет, потребности, все объяснить. Но устоял.Если Эдди признавал его не просто старшим, а своим старшим, ему не оставалосьничего другого, как и вести себя соответственно. — Ты вроде бы и не пораженмоими новостями.

— Ну, я удивлен, — ответил Эдди. — Может, не поражен, но… —он сорвал несколько ягод, бросил в шляпу Роланда. — Что-то я видел, понимаешь?Иногда она бледнела, как мел. Иногда морщилась и хваталась за живот. А навопрос отвечала, что ее пучит. И груди у нее стали больше. Я в этом уверен. Но,Роланд, к ней по-прежнему приходят месячные. Где-то около месяца тому назад явидел, как она зарывала тряпки, и они были в крови. Пропитаны кровью. Как такоеможет быть? Если она забеременела, когда мы «извлекали» Джейка, отвлекая демонаговорящего круга, тогда должна быть на пятом, может, на шестом месяце. Даже сучетом того, что творится здесь со временем.

Роланд кивнул.

— Я знаю про ее месячные. И это решающее доказательствотого, что ребенок не твой. Существу, которое она вынашивает, женская кровь ненужна, — Роланду вспомнилось, как Миа сжала лягушку, раздавила в кулаке. Выпилачерную желчь. Слизнула с пальцев, как сладкий сироп.

— А оно… — Эдди уже собрался положить в рот ягоду облепихи,но передумал, бросил в шляпу Роланда. Стрелок подумал, что должно пройтикакие-то время, прежде чем у Эдди вновь появится аппетит. — Роланд, оно будетвыглядеть, как человеческий ребенок?

— Я практически уверен, что нет.

— Тогда как?

И, прежде чем стрелок успел удержать слова, они сорвались сгуб.

— Лучше не поминать дьявола.

Эдди передернуло. Лицо стало мертвенно белым.

— Эдди? Ты в порядке?

— Нет, — ответил Эдди. — Я определенно не в порядке. Но я ине собираюсь плюхнуться в обморок, как одна девушка на концерте Энди Гибба. Такчто же нам делать?

— На данный момент — ничего. Нам есть, чем заняться.

— Это точно, — вздохнул Эдди. — Сюда через двадцать четыредня заявятся Волки, если я не ошибся в подсчетах. В Нью-Йорке… кто знает, какойтам нынче день? Шестое июня? Десятое? Но наверняка до пятнадцатого июля временитам осталось меньше, чем вчера. Но, Роланд, если она вынашивает не человека, мыне можем гарантировать, что ее беременность продлится девять месяцев. Она можетразродиться и в шесть. Черт, да она может разродиться завтра!

Роланд кивнул и промолчал. Эту часть пути Эдди прошел сам,мог пройти и оставшуюся.

И он прошел.

— Мы бессильны, не так ли?

— Да. Мы можем наблюдать за ней, но не более того. Мы дажене можем отстранить ее от всего, потому что она догадается, чем это вызвано. Иона нам нужна. Для того, чтобы стрелять, когда до этого дойдет, но и раньше нампридется подготовить кое-кого из местных, научить пользоваться оружием, котороеу них есть. Скорее всего, это будут луки, — Роланд поморщился. В конце концов,ему удалось сдать экзамен Корту, стрелы достаточно точно поразили мишень, ноего душа не лежала ни к луку, ни к арбалету. Этому оружию отдавал предпочтениеДжейми Декарри, не он.

— Так мы собираемся сразиться с Волками?

— Да, конечно.

Эдди улыбнулся. Несмотря на свалившиеся на него ужасныеновости. Таким уж он был. Роланд видел это и радовался.

6

Когда они возвращались к дому Каллагэна, Эдди спросилстрелка: «Мне ты все выложил, Роланд, почему не выложить ей?»

— Я не уверен, что понимаю тебя.

— Думаю, что понимаешь.

— Пусть так, но ответ тебе не понравится.

— Я слышал от тебя самые разные ответы, и не могу сказать,что мне нравился только один из пяти, — Эдди задумался. — Нет, это я загнул.Может, один из пятидесяти.

— Та, которая зовет себя Миа, на Высоком Слоге у этого словаодно значение — мать, знает, что вынашивает ребенка, хотя я сомневаюсь, чтопонимает, какой это ребенок.

Эдди молчал, переваривая информацию.

— Как бы то ни было, Миа считает его своим ребенком инамерена защищать его всеми доступными средствами. Если для этого придетсяустановить контроль над телом Сюзанны, ты же помнишь, как Детта Уокер иногдабрала верх над Одеттой Холмс, она это сделает, если сможет.

— И, скорее всего, сможет, — мрачно изрек Эдди. Потомвзглянул на Роланда. — Так ты мне говоришь… поправь меня, если я ошибаюсь… Тыне хочешь сказать Сюзи, что она вынашивает монстра, опасаясь, что узнав обэтом, она более не будет полноценным стрелком.

Роланд мог бы смягчить этот суровый вывод, но пришел квыводу, что не стоит. Тем более, что Эдди не грешил против истины.

— А если что-нибудь измениться за следующий месяц? —продолжил Эдди. — Если у нее начнутся схватки и она разродится существом изпреисподней… она же будет совершенно к этому не готова. Не поймет, что с нейпроисходит.

Роланд остановился футах в двадцати от дома Каллагэна. Черезокно увидел, что тот разговаривает с двумя подростками, мальчиком и девочкой.Даже с такого расстояния было ясно, что они — близнецы.

— Роланд?

— Ты все правильно говоришь, Эдди. А есть какой-нибудьвыход? Если так, я надеюсь, что ты его найдешь. Время уже не лицо на воде, какты сам указывал. Время стало дорогим товаром.

Вновь он ожидал, что Эдди взорвется, выдаст что-нибудьфирменное, вроде: «Поцелуй меня в зад» или «Нажрись говна и сдохни». Но Эддилишь смотрел на него. Пристально и где-то с жалостью. Жалел он, конечно,Сюзанну, но, в какой-то степени и их двоих. Стоявших перед домом священника иплетущих заговор против одного из тета.

— Я во всем тебя поддержу, — принял решение Эдди, — но непотому, что ты — мой старший, и не потому, что одному из этой двойни предстоитвернуться из Тандерклепа безмозглым, — он указал на близнецов, с которымиКаллагэн разговаривал в гостиной. — Я бы отдал всех детей этого города заребенка, которого вынашивает Сюзи. Если б это был ребенок. Мой ребенок.