Сюзанна подумала: «Именно тогда ты и ушел в Прыжок, отецКаллагэн».

Эдди подумал: «Именно тогда тебя ударило девятнадцатью,приятель. А может, девяносто девятью. А может, и тем, и другим».

Роланд просто слушал. Никаких ассоциаций у него в голове невозникало, он лишь набирал информацию.

— Писатель, Мейерс, влюбился в местную девушку, СьюзенНортон. Вампир взял ее. И потому, что ему представилась такая возможность, ипотому, что хотел наказать Мейерса, который решился сформировать группу…ка-тет… и попытаться выследить его. Мы пошли в то место, которое купил вампир.Старый особняк, Дом Марстенов. А вампира звали Барлоу.

Каллагэн сидел, глубоко задумавшись, глядя сквозь них вдалекое прошлое. Наконец, заговорил вновь.

— Барлоу удалось удрать, но оставил эту женщину. И письмо.Адресованное нам всем, но, прежде всего, мне. Увидев ее лежащей на полу вподвале Дома Марстенов, я понял, что все написанное там — правда. Врач, которыйбыл среди нас, послушал сердце, попытался измерить кровяное давление, чтобыубедить, жива она или нет. Сердце не билось. Давление равнялось нулю. Но, когдаБен вогнал в нее кол, она ожила. Потекла кровь. Она кричала, снова и снова… Ееруки… Я запомнил тени от ее рук, мечущиеся по стене…

Эдди сжал руку Сюзанны. Они слушали, как зачарованные,одновременно веря и не веря услышанному. Вампиры — это не говорящий поезд,управляемый свихнувшимся компьютером, не мужчины и женщины, деградировавшие вдикарей. Вампиры, они куда ближе к невидимому демону, который обитал в томместе, где они «извлекали» Джейка. Или к стражу-привратнику на ГолландскомХолме.

— И что он написал тебе в письме, этот Барлоу? — спросилРоланд.

— Что моя вера слаба и за душой у меня ничего нет. Иединственное, во что я действительно верю, так это спиртное. Я тогда этого ещене знал. А вот он — знал. Спиртное — это тот же вампир, а свой свояка, какизвестно, узнает издалека.

— Мальчик, который был с нами, не сомневался, что теперьэтот король вампиров убьет его родителей или превратит их в вампиров. Чтобыотомстить. Мальчика поймали, но он сумел бежать и убил сообщника вампира,Стрэйкера.

Роланд кивнул, приходя к выводу, что этот мальчик все большенапоминает ему Джейка.

— Как его звали?

— Марк Петри. Я пришел с ним в его дом, вооруженный всемиорудиями, которыми снабдила меня церковь: крестом, епитрахилью, святой водой и,разумеется, Библией. Но пришел, видя в них только символы, и это было моейахиллесовой пятой. Барлоу меня опередил. Убил родителей Марка, схватил егосамого. Я поднял крест. Он засветился изнутри. Причинял вампиру боль. Эта тварьзакричала, — Каллагэн улыбнулся, вспоминая этот вопль агонии. От его улыбки уЭдди захолодело сердце. — Я сказал, что уничтожу его, если он причинит вредМарку, и в тот момент мог это сделать. Он это знал. Ответил, что успеетперегрызть ему горло, прежде чем я шевельну пальцем. И он мог это сделать.

— Мексиканская ничья, — пробормотал Эдди, вспомнив день наберегу Западного моря, когда он и Роланд оказались в весьма схожей ситуации. —Мексиканская ничья, беби.

— И что произошло? — спросила Сюзанна.

Улыбка Каллагэна поблекла. Он потирал правую, в шрамах,руку, точно так же, как стрелок потирал бедро, не отдавая себе в этом отчет.

— Вампир сделал мне предложение. Он отпустит мальчишку, еслия опущу крест. И мы сразимся без оружия. Его вера против моей. Я согласился.Господи, я согласился. Мальчик…

3

Мальчик исчезает, как исчезают круги от брошенного камня натемной воде.

Барлоу словно прибавляет в росте. Его волосы, зачесанныеназад, по европейской моде, встают дыбом. Он в темном костюме и ярком, цветакрасного вина галстуке, безукоризненно завязанном, и Каллагэну кажется, чтокостюм сливается с окружающей вампира тьмой. Родители Марка Петри лежат у егоног, мертвые, с размозженными черепами.

— Теперь твоя часть уговора, шаман.

Но с чего ему выполнять уговор? Почему не выгнать его, чтобыони разошлись, не выявив победителя? Или убить прямо сейчас? Но чем-то ненравится ему эта идея, ужасно не нравится, и он никак не может понять, чемименно. И умные слова, к которым он обращался в критические моменты, непомогают. Недостаток сопереживания, духовные различия с паствой не имеютникакого значения. Перед ним стоит вампир. И…

А его крест, который так ярко светился, начинает темнеть.

Страх раскаленной проволокой скручивает живот. Барлоу идет кнему через кухню Петри, и Каллагэн отчетливо видит клыки вампира, потому чтоБарлоу улыбается. Улыбкой победителя.

Каллагэн отступает на шаг. Потом на два. Наконец, егоягодицы касаются края стола, стол сдвигается с места, но вскоре упирается встену. Отступать больше некуда.

— Печально наблюдать крушение веры человека, — говоритБарлоу и тянется к нему.

А чего ему не тянуться. Крест, который держит Каллагэн,полностью потух. Теперь это кусок гипса, дешевка, купленная его матерью вдублинской сувенирной лавчонке. Силы его, непосильным грузом давившей на руку испособной сокрушать стены, больше нет.

Барлоу вырывает крест из его пальцев. Каллагэн жалобновскрикивает, криком ребенка, который внезапно осознает, что призрак-тонастоящий, не плод его воображения, терпеливо дожидавшийся своего шанса. Апотом раздается звук, который будет преследовать его до конца жизни, которыйбудет слышаться ему и в Нью-Йорке, и на тайных хайвеях Америки, на собраниях«АА» в Топике, где он, наконец-то, бросил пить, и в Детройте, последней егоостановке в том мире, и здесь, в Калья Брин Стерджис. Этот звук стоит у него вушах, когда ему режут лоб и он ждет неминуемой смерти. Этот звук стоит у него вушах, когда его убивают. Звук этот — два сухих щелчка, раздающиеся, когдаБарлоу обламывает половинки перекладины, и глухой удар, падение обломков напол. И он будет помнить нелепую мысль, которая мелькнула в голове, когда рукиБарлоу ухватились за его плечи: «Господи, как же хочется выпить».

4

Каллагэн смотрел на Роланда, Эдди, Сюзанна и по его глазамони поняли: он вспоминает самый ужасный момент своей жизни.

— На собраниях «Анонимных алкоголиков» можно услышать многовсяких и разных пословиц, выражений, слоганов. Один всегда вспоминается, стоитмне подумать о той ночи. О Барлоу, схватившего меня за плечи.

— Какой? — спросил Эдди.

— Будь осторожен, когда о чем-то просишь Бога, — ответилКаллагэн. — Потому что можешь и получить.

— То есть тебе дали выпить, — уточнил Роланд.