«Ка», — подумал Роланд.

Каллагэн, молчал, потирая шрам-крест на лбу, собираясь смыслями. А потом начал рассказывать свою историю.

1

Корень зла следовало искать в спиртном, именно к такому выводуон пришел, когда, наконец, бросил пить и сумел дать объективную оценкуслучившемуся. Теперь он не винил Бога, Сатану, травмирующие психику ребенкассоры между его благословенной матушкой и его благословенным отцом. Толькоспиртное. И разве стоило удивляться, что виски крепко держал его за горло?Ирландец, священник, еще один страйк, и ты в ауте.[31]

По окончанию семинарии в Бостоне его направили в городскойприход в Лоуэлл, штат Массачусетс. Прихожане любили его, но после семи лет вЛоуэлле Каллагэн начал испытывать внутренний дискомфорт. В разговоре сепископом Дугэном он объяснял этот дискомфорт очень правильными словами:недостаток сопереживания ближнему, ощущение увеличения разрыва с духовнымипотребностями прихожан. Перед тем, как войти в кабинет епископа, в туалете, ондля храбрости глотнул виски (закусив парой мятных пастилок, чтобы от него непахло спиртным), так что в тот день не мог пожаловаться на недостатоккрасноречия. Красноречие не всегда проистекает от веры, но очень часто — отбутылки. И он не лгал. Верил в то, что говорил тогда в кабинете Дугэна. Вкаждое слово. И он верил Фрейду, верил, что будущее за мессой на английском,верил, что война с бедностью Линдона Джонсона — богоугодное дело, а расширениевойны во Вьетнаме — идиотизм: они уже утопли в трясине по пояс, а этот кретинполагал, что они идут правильным путем. Он верил в эти идеи (если все-таки речьшла о идеях, а не популярных темах для коктейль-пати), потому что тогда онивысоко котировались на Интеллектуальной бирже. Социальное сознание в плюсе надва с половиной пункта, Здравоохранение и Жилое строительство в минусе начетверть, но они все равно оставались голубыми фишками. Потом все стало проще.Потом он начал понимать: он так много пьет не потому, что не может обрести душевныйпокой. Причина выдавалась за следствие. Он не мог обрести душевного покоя,потому что слишком много пил. Ему хотелось протестовать, сказать, что такогопросто не может быть, такого и нет, это уж очень простое объяснение. Но былоименно так. Глас Божий очень тихий, чириканье воробышка в реве урагана, какуказывал пророк Исаия, и мы говорим, спасибо тебе. Трудно услышать тихий голос,если не отрываешься от бутылки. Каллагэн покинул Америку и отправился в мирРоланда до компьютерной революции, зато общество «Анонимных алкоголиков» и принем работало в полную силу. На одном из собраний он как раз и услышал байку отом, что говнюк, который сел в самолет в Сан-Франциско и полетел на Восточноепобережье, сойдет с трапа в Бостоне тем же говнюком. Разве что в его брюхебудет плескаться на четыре или пять стаканчиков виски больше. В 1964 г. его ещене оставила вера, и многие люди старались помочь ему отыскать путь истинный. ИзЛоуэлла он отправился в Споффорд, штат Огайо, пригород Дейтона. Провел там пятьлет, а потом вновь потерял покой. Само собой, вспомнил прежние аргументы. Ккоторым прислушивались церковные иерархи. Которые позволяли перебраться нановое место. Недостаток сопереживания ближнему, ощущение увеличения разрыва сдуховными потребностями прихожан (на этот раз жителей пригорода). Да, онилюбили его (и он их любил), но что-то мешало их единению. И действительно,что-то мешало, что-то вполне конкретное, которого хватало с лихвой как в барена углу (там его тоже все любили), так и в шкафчике в гостиной дома приходскогосвященника. Алкоголь, за исключением малых доз, яд, и Каллагэн травил себякаждый вечер. Именно яд, внесенный в организм, а не ситуация в мире илисостояние собственной души, сокрушили его. Всегда ли этот факт казался емустоль очевидным? Позже (на другом собрании «АА», он услышал фразу о том, чтоалкоголь и алкогольная зависимость — это слон в гостиной, и как можно его незаметить? Каллагэн ему ничего не сказал, на тот момент первые девяносто днейтрезвости еще не закончились, а сие означало, что он должен сидеть тихо имолчать («Вынь вату из ушей и заткни ею рот», — советовали ветераны «АА», и мыговорим, спасибо вам), но он мог бы сказать ему, да, мог. Ты можешь не заметитьслона, если он — волшебный слон, если он может, как Тень, туманить разумчеловека. Заставлять верить, что твои проблемы — духовные и психические, ноникак не лежащие на дне бутылки. Господи Иисусе, даже бессонница, вызваннаяалкоголем, может свести человека с ума, но ведь когда пьешь, об этом как-то недумаешь. А с какой легкостью алкоголь лишает любого человеческого облика. Когдапо трезвости вспоминаешь, что ты говорил и что делал, жуть берет («Я сидел вбаре и решал мировые проблемы, а потом не смог найти на стоянке свойавтомобиль», — вспоминал один мужчина на собрании, и мы все говорим, спасиботебе). А уж твои мысли были и того хуже. Разве можно блевать все утро, а вовторой половине дня твердо верить, что у тебя душевный кризис? Однако, он мог.И его начальники в это верили, потому что многие из них решали те же проблемы сволшебным слоном. Каллагэн начал думать, что маленькая церковь, приход вглубинке позволит ему вернуться к Богу и к себе. И весной 1969 года вновьоказался в Новой Англии. На этот раз, в северной части Новой Англии. Приехал совсеми своими пожитками, чемоданом, распятием, библией и ризой в милый,маленький городок Джерусалемс-Лот (или Салемс-Лот, как называли его местныежители). Где встретил настоящее зло. Заглянул ему в глаза.

И отступил.

2

— Ко мне пришел писатель, — продолжил Каллагэн. — БенМейерс.

— Думаю, я читал одну из его книг, — вставил Эдди. — Онаназывалась «Воздушный танец». О мужчине, которого повесили за убийство,совершенное его братом.

Каллагэн кивнул.

— Он самый. Там еще был учитель, Мэттью Берк, и они верили,что в Салемс-Лот действует вампир, из тех, что превращают в вампиров другихлюдей.

— А разве есть другие? — спросил Эдди, вспоминая о добройсотне фильмов, которые он видел в «Маджестике» и, может, тысяче комиксов,купленных (а иногда и украденных) в магазине «Далис».

— Есть, и мы до этого еще дойдем, но сейчас речь не об этом.Там был еще мальчик, который тоже верил в существование вампира. Примернотакого же возраста, как ваш Джейк. Они меня не убедили, поначалу, но сами несомневались в собственной правоте. Опять же, что-то странное происходило вСалемс-Лот, тут двух мнений быть не могло. Люди исчезали. Атмосфера ужасавоцарилась в городе. Сейчас, сидя на солнышке, описать это невозможно, но такбыло. Мне пришлось отпевать другого мальчика. Дэниела Глика. Я сомневаюсь, чтоон стал первой жертвой вампира в Салемс-Лот, и уж точно не последней, но он былпервым, кого мы нашли мертвым. И в день похорон Дэнни Глика моя жизньизменилась. И я говорю не только о том, что перестал каждодневно выпиватькварту виски. Что-то изменилось у меня в голове. Я это почувствовал. Будтокто-то щелкнул выключателем. И хотя я не пью уже многие годы, выключательостается в том же положении.