— Что случилось?

— Да вот товарищ инспектор немного не рассчиталсиленок. Черта увидел.

— Это бывает.

— Вы б его отвезли, что ли, к себе. Тут все ж такидети, а он в таком виде. Несолидно.

— Не вопрос. Отвезем…

Валентин Васильевич пытался протестовать и сопротивляться,но куда ему против «Тайфуна»? Никуда.

* * *

Начальнику управления образования администрации г.Черногорска тов. Пименовой В. Л.

ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА

Настоящим сообщаю, что при проверке деятельности детскогооздоровительного лагеря «Юнга» я был насильно подпоен начальником лагеряОбразцовой З. А. и ее пособниками, после чего подвергся нападениючерта, который избил меня и пригрозил расправой, если я не покину лагерь.Вызванный наряд милиции вместо того, чтобы искать черта, доставил меня втихомирский райотдел внутренних дел, где меня продержали в камере без причин доутра и составили протокол за нахождение в нетрезвом виде.

Считаю данный инцидент провокацией, устроенной начальникомлагеря, чтобы не позволить мне выявить недостатки. Прошу направить в лагерь«Юнга» специальную бригаду для проверки случившегося и наказания виновных.

Справка из травмпункта о нанесенных чертом телесныхповреждениях прилагается.

Инспектор Кривцов В. В.

РЕЗОЛЮЦИЯ:

Отдел кадров. Решите вопрос об отстранении тов.Кривцова В. В. от занимаемой должности по состоянию здоровья.

Пименова В. Л.

* * *

Через две недели после описанных событий Виктор Сергеевичвновь нелегально посетил Тихомирск. Выйти на связь с большой землей. Телефон вкабинете Зинаиды Андреевны не имел междугороднего соединения, да и звонитьоттуда в Москву было рискованно. На связь вышел из привокзального переговорногопункта. Паспортов там не спрашивали, а одинокий и, похоже, единственныймилиционер охранял небольшую торговую зону и проверять документы у трудящихсяне планировал.

На сей раз центр вышел на связь. Паша Клык вернулся изкомандировки. Положенец в двух словах объяснил ситуацию. Про пионерский лагерьничего не рассказывал.

— Так, гасимся у одного кента… Ксивы нужны и бабосы.Общак со мной, берегу.

Клык пообещал сделать. Попросил перекинуть фотографию длязагранпаспорта.

— Вы вдвоем?

Сумрак подумал, стоит ли сажать на хвост мента? Прикинул,что стоит. Уйдешь один — может сдать. Ничего, доберутся до столицы иразбегутся в разные стороны.

— Да, вдвоем. Фотки вышлем. Давай адрес.

Тем же вечером, не откладывая дела в долгий ящик, он сообщилЕвгению Дмитриевичу о ситуации.

— Если завтра отправим фотки, через недели две получимпаспорта. Клык пообещал — Клык сделает. Берем билеты на ближайший поезд ивалим.

— А как же КВН? — забывшись, спросил вожатый.

— Какой еще КВН?

— Лагерный… Первого августа. Мы же готовимся, номераразучиваем…

— Ты чего? Все, забудь! Лыжня открыта! Валим!

Этим вечером Виктор Сергеевич не пошел к Татьяне. Разговор сПашей вернул его на грешную землю. Подурачились и хватит. Все равно никакойперспективы с этой любовью. Не с собой же Татьяну забирать! Да и она, едваузнает, кто он, по физиономии даст, наверное. «Санкт-Петербург, улица Пушкина,Эрмитаж, зоопарк… Педагог, всю жизнь с детьми…»

Даже если допустить, что простит и не пошлет, одинхрен — полная безнадега. Он в бегах и бегать будет, похоже, до концажизни. А ей это надо? Ей угол нужен и спокойствие, а не разборки с органами дабратвой. Она еще молодая, найдет себе нормального мужика. А он?..Поживем — увидим.

Надо с ней потихоньку завязывать. Плавно готовить путиотхода. В крайнем случае, можно мента попросить, он объяснит ей.

Но… не хотелось ведь, не хотелось. Мозг прокручивал возможныеальтернативные варианты. Допустим, осесть в какой-нибудь теплой далекой стране,после вызвать ее с Арсением к себе. Объяснить, что судимый судимому рознь, чтоне душегуб он по жизни, а просто сука-жизнь так сложилась. Поверит? Скорейвсего, нет. «Что ж ты мне сразу не сказал?» Дык, ситуация! В прятки мы играли.«Вот и играйте дальше».

Ночью он снова ворочался до пяти утра. Все, каникулызаканчиваются. Начинается учебный год.

На следующий день, оставив Леночку за старшую, компаньонырванули в Тихомирск. У физрука одолжили пиджак, рубашку и галстук. Впарикмахерской сделали себе модельные стрижки. Заплатили фотографу двойнуюцену, и он тут же напечатал фотографии. На почте отправили их заказным письмомв Москву.

— Тебе хочется уезжать? — с легкой грустью спросилвожатый, пока они дожидались автобуса.

— Да, — твердо ответил воспитатель, — мы жеэтого и хотели.

— А я даже и не знаю…

Сегодня Виктор Сергеевич не проводил кружок. Надоело. Пустьсами поделки мастрячат. Остался в каморке, лег на раскладушку. Две недели —и свобода. В свой Калинин он не вернется, опасно. Но матери весточкуобязательно пошлет. Когда за кордоном обоснуется.

А что там, кстати, делать? За кордоном? Паша просто такпенсион платить не будет, отрабатывать придется. То есть снова в бой пошлет.Опасный и вечный. И отказаться невозможно.

Но как-то уже не хочется воевать. Мент ведь правильноспросил — если б не побег, остался бы он здесь или нет? И ответа до сихпор не было.

В дверь кладовки постучались.

— Да! — раздраженно отозвался Сумрак.

На пороге стояла Татьяна Павловна.

— Витя, это я… Тебя нет на кружке, я подумала, может,заболел?

Виктор Сергеевич поднялся и сел на раскладушку. Не поднимаяглаз на женщину, помотал головой.

— Нет, устал просто… Сейчас приду. Ступай.

Но не пришел.

* * *

Казбек Шамаев все-таки добился условно-досрочногоосвобождения. На целых две недели. Начальник оперчасти Гладких, как и обещал,вывез его из лагеря под покровом ночи на хлебовозе. Подписку, правда, так и невернул. Но Шамаев опасался напрасно. Никто за воротами с бейсбольными битамиего не встречал.

Задерживаться в Тихомирске Казбек не планировал. Сядет наближайший поезд — и домой, в солнечное Закавказье. Устроится на завод,заработает денег и купит, наконец, себе хороший импортный автомат. Можно,конечно, и «калаша», но душа просит экзотики.