— Не волнуйся. Пойдешь ты в поход. Палатки есть.

— А вы тоже с нами пойдете?

Воспитатель ответил не сразу. Но ответил:

— Постараюсь.

На следующий день согласно плану братья по педагогическомуцеху сорвались в Тихомирск делать шопинг. Прибарахлялись не в бутиках — ихздесь не имелось, а в универмаге «Центральный». Взяли по две сорочки и покостюму из новой коллекции модельного дома «Красный Рассвет». Выбрали достойнуюобувь, галстуки и носки. Виктор Сергеевич приобрел черную шляпу и портфель.Мафия! Старую одежду пока не снимали: если появиться в лагере в костюмах, уруководства сразу возникнет вопрос — а не собираетесь ли вы расторгнутьтрудовой договор и слинять?

После отправились на вокзал, брать билеты. Поезд до Москвыпроходил через Тихомирск завтра вечером, но на него был только один билет. ДоПитера прямые поезда не ходили вообще. Кинули жребий. Выиграл Виктор Сергеевич.Кольцов взял на следующий поезд, идущий через четыре дня.

На вокзале их тормознул скучающий постовой милиционер,дежуривший здесь в рамках операции «Антитеррор». Господа, не стесняясь,предъявили документы и, на всякий случай, деньги.

— Из Москвы? — прочитал место пропискипостовой. — А у нас что делаем?

— Шоп-тур, — показал пакеты Кольцов, —костюмы здесь классные. У нас в Москве таких уже не шьют. Дефицит… Завтрауезжаем.

— Всего доброго.

Перед тем как идти на остановку, Виктор Сергеевич завернул внебольшой спортивный магазин.

— Зачем тебе туда? — удивился ЕвгенийДмитриевич. — И так опаздываем. Скоро баскетбол.

— Надо.

Воспитатель купил пару четырехместных палаток.

* * *

Ночью Виктор Сергеевич на цыпочках вышел из каморки,убедился, что лагерь спит мирным сном, и прокрался к беседке. Ножом подцепилполовые доски, достал пакет. На всякий случай проверил, нет ли подмены, —от пионеров всего можно ожидать. Вернулся в кладовую и спрятал пакет подматрас.

Утром встал пораньше. Ведь сегодня «звонок». В смысле —дембель. Праздник. День побега.

Но настроение почему-то было не очень праздничным. Вроде всешло хорошо, как надо, как запланировано. Вечером он сядет на поезд ипослезавтра окажется у своих. Его обнимет Паша и повезет в самый дорогойстоличный ресторан. И начнется новая жизнь. Хватит хандрить!

Виктор Сергеевич в последний раз побрился в отряднойумывальной, глядясь в осколок зеркальца, висевшего над кранчиком. Начал смыватьпену, но тут, как назло, кончилась вода — забыл вчера натаскать. Придетсясейчас, пока пионеры не проснулись…

Он взял ведра, вышел на улицу. «А зачем? Все, для тебяканикулы кончились. Ты теперь не шнырь. Ты снова Витя Сумрак! Пускай другиегорбатятся! Брось!»

С такими приятными мыслями он добрел до колонки, набралводы, залил ее в бак. Вернулся в каморку, чтобы разбудить вожатого. ЕвгенийДмитриевич тоже не светился от счастья.

— Что по поводу тебя Зинаиде сказать? — вместоутреннего приветствия спросил он.

— Ничего… Сам зайду. Скажу, семейные обстоятельства,нужно срочно вернуться домой.

— Чего-то ты не очень радостный.

— Погода дерьмо.

Протрубили подъем, выгнали пионеров на зарядку. Шандыбкин нехотел идти, симулируя боль в животе.

— Не вопрос. В поход ты не идешь, — вылечил еговоспитатель.

Тема нехотя поднялся с койки и присоединился к остальным.

На линейке Зинаида Андреевна объявила, что начался грибнойсезон и пионеры могут собирать грибы в окрестностях лагеря, но только подруководством и присмотром педагогов. Из расчета пятеро детей на одноговзрослого. Грибы необходимо сдавать Мальвине Ивановне, она приготовит их наужин.

После обеда Виктор Сергеевич начал собираться. Собственно,все сборы свелись к переодеванию в новый костюм. Обрадовать Зинаиду Андреевнуавторитет решил перед самым отъездом.

Кольцов собирался в клуб — помогать массовице-затейницеготовить конкурс «А ну-ка, девочки!». Прощание двух педагогов было сухим икоротким.

— Счастливо добраться, Виктор Сергеевич. Скажуоткровенно, эти четыре дня мне вас будет не хватать.

— Тебе того же.

— К сожалению, не могу оставить своего контактноготелефона. Мне было бы интересно встретиться с вами в других условиях ипоболтать о проблемах педагогики.

— Может, и встретимся.

Они пожали друг другу руки, после чего вожатый удалился.

Оставшись один, Сумрак попытался настроиться на нужнуюволну. По методу доктора Курпатова, которого иногда видел в клубе почерно-белому «Горизонту». «Я снова Сумрак, я снова бродяга и вор! Все, мучениямконец. Меня ждет настоящая жизнь. Жизнь бессмысленна, если в ней нет подвигов иприключений! Я Сумрак, я Сумрак, я не воспитатель шестого отряда, я положенец,я положенец, я…»

В принципе, настроился. Уговорил. Облегченно вздохнул. Иначал переодеваться.

Стоп!.. Таня! Он должен увидеть ее. Хотя бы со стороны. Онподготовил почву для расставания. Последнюю неделю они почти не встречались.Таня, умная женщина, поняла, что он не хочет продолжения банкета. И не бегалаза ним с уговорами. Да, между ними слишком много километров, как поется в однойпесне, под которую старшие пионеры танцевали на дискотеке.

Сумрак (а это был уже Сумрак, а не воспитатель ВикторСергеевич) снял надетую рубашку. Снова влез в тельняшку. Через пять минут онуже наблюдал за территорией первого отряда, спрятавшись за сосну. Таня сидела вбеседке и читала книгу. Наверное, своего Ошо, или как там его… Сегодня онаснова не надела форму, как требовала Зинаида.

Неожиданно, словно почувствовала взгляд, она оторвалась откниги и посмотрела в его сторону. Положенец проворно убрал голову.

«Возьми себя в руки! Ты авторитет, ты не пионер! Ты —Сумрак! Все, сопли кончились!»

Он встряхнулся и, не оглядываясь, вернулся в каморку. Быстроскинул тельняшку, шорты и облачился в костюм. Галстук не повязывал —отродясь не умел, а попросить Кольцова забыл. Посмотрелся в зеркальце. Силёнбродяга! Кросафчик!

Как полагается, он присел на дорожку. Достал из матрасазаветный пакет, переложил его в портфель. Нацепил шляпу. Пора!

Окинул взглядом каморку, приютившую их в критический моментбиографии. Поднялся. Раскладушка в последний раз отсалютовала скрипом пружин.Взял портфель, сделал шаг к двери.

Дверь распахнулась сама…