Кистей вышел из-за стойки, пока женщина шла к выходу,сопровождаемая всей своей свитой. В открытую дверь ударило солнце, яприщурилась с таким чувством, будто три недели просидела в погребе. Мистер Рейсмерил меня взглядом. Мясистые щеки у него повисли неподвижно. Кивнув мне, онмахнул рукой своей охране и вышел вслед за миссис Саронг, медленно и вызывающе,пряча оружие на ходу.

Я стояла на месте, пока последний из них не вышел за порог.Чуть подождала, пока закрылась дверь, оставив меня снова в темноте. Слышны былишаги идущего через зал Кистена, и я уронила голову на стол и тяжело вздохнула.

У меня репутация ведьмы, работающей с демонами. Я этойрепутации не добивалась, но если она поможет сохранить жизнь тем, кого я люблю,то я ею воспользуюсь.

Катер у Кистена достаточно большой, чтобы волны оттуристских пароходиков шлепались ему в борт, но не раскачивали. Я уже бывала нанем, даже провела пару уикендов, узнала, как хорошо разносятся голоса надтемной водой, и научилась снимать туфли на причале. Здесь было три палубы, еслисчитать самую верхнюю, где штурвал. Достаточно большое судно, чтобы устраиватьприемы, как говорил Кистен, но достаточно маленькое, чтобы у него не былочувства, будто он слишком уж размахнулся.

Ну, мне и так-то не размахнуться, подумала я, подбирая слегкой фарфоровой тарелки последние крошки спагетти в соусе корочкойподжаренного хлебца. Но если ты вампир и твой босс правит самыми гнуснымибандами Цинциннатского преступного мира, то положение обязывает соблюдатьдекорум.

Хлеб был взят неподалеку, с кухни Пискари. Кажется, соус былоттуда же. Впрочем, не важно, если Кистей и попытается выдать его за своепроизведение» разогрев сперва на миниатюрной плитке. Главное, что мы спокойноужинаем, а не спорим насчет того, что я свою работу поставила выше его плановна мой день рождения.

Я посмотрела на него через освещенную пламенем свечей,погруженную в полумрак гостиную. Мы могли бы поесть на кухне или снаружи, напросторной веранде, но на кухне тесно до клаустрофобии, а на палубе — слишкомоткрыто. А мне после разговора с миссис Саронг и мистером Реем было неспокойнона душе. Добавить еще отвергнутое опасное приглашение Тома, и спокойнозаписывайте меня в параноики.

В четырех стенах все же куда приятнее» Роскошно убраннаягостиная простиралась от борта до борта, похожая на декорацию к фильму, вшироких окнах с одной стороны видны были огни города и отражение луны на воде,а с другой занавески были задернуты и на автостоянку у «Пискари» мне не надобыло смотреть.

Формально говоря, Кистей был сейчас на работе — почему мы ибыли здесь, а не в нормальном ресторане, — но когда мы забрались на кухнюстащить бутылку вина и каравай, я услышала, как он говорит Стиву, чтобы его небеспокоили, разве что у кого-то на клыках окажется кровь.

Приятно было понимать, что я среди его приоритетов таквысоко числюсь, и пока на моем лице еще было можно прочесть удовлетворение отэтой мысли, я подняла голову, увидела, что Кистен смотрит на меня черезразделяющий нас низенький кофейный столик, и свет пламени придает его синимглазам искусственную, опасную черноту.

— Что? — спросила я, краснея, потому что он ужеявно какое-то время за мной наблюдал.

Довольная улыбка у него на лице стала четче, и меня пробраладрожь эмоций.

— Да ничего, — тихо сказал он. — У тебя всемысли на лице бегущей строкой пишутся. А я смотрю и читаю.

— Гм…

Я в смущении поставила свою тарелку в уже пустую иустроилась поудобнее на диване с бокалом вина в руке. Кистей встал и однимплавным движением сел рядом со мной. Подался назад и вздохнул довольно, когданаши плечи соприкоснулись. Стереосистема перешла на новую дорожку, и заиграллегкий джаз. Я ничего не сказала насчет несовместимости вампиров исаксофона-сопрано, но вздохнула, наслаждаясь запахом кожаной одежды и шелка,сливающийся с ароматом ладана и примешавшимся к нему запахом соуса. Но тутулыбка у меня пропала — потому что защекотало в носу.

Черт побери. Миниас? А со мной вещего зеркала нет.

В панике я выпрямилась, высвободилась из рук Кистена. Успелапоставить бокал на стол за миг до того, как чихнула.

— Будь здорова, — тихо сказал Кистен, обнимая менярукой за талию, чтобы снова привлечь к себе, но я не поддалась, и онпридвинулся. — Тебе нехорошо? — спросил он с неподдельной заботой.

— Сейчас скажу. — Я осторожно вдохнула, выдохнула,вдохнула еще раз. Расслабила плечи. Не желая беспокоить Айви и Дженкса, я дозаката заперлась у себя в комнате и задала свой пароль. Черт побери, надо былоначертить этот символ на зеркальце пудреницы.

Кистен смотрел на меня внимательно, и я сказала ему:

— Все в порядке.

Наверное, просто чихнула. Счастливо вздохнув» я прильнула ктеплоте Кистена. Его рука обняла меня за шею, я прижалась к нему, радуясь, чтоон здесь и что я с ним, и никто из нас нигде в другом месте быть не должен.

— Ты сегодня тихая, — сказал Кистен. —Уверена, что вполне здорова?

Его пальцы начали гладить мне шею, ища демонский шрам,спрятанный ныне под ровной кожей, и от легкого прикосновения оживающий.

Он спрашивал обо мне, но я знала, что думает он о поцелуеАйви. И когда его пальцы пробудили мой шрам и ощущения от него примешались квоспоминанию о том поцелуе, меня встряхнул прилив адреналина.

— У меня много есть, о чем подумать, — сказала я сне очень приятным чувством: мне не нравилось, как сочетается его прикосновениес воспоминанием об Айви. И без того в голове неразбериха.

Повернувшись в его объятии к нему лицом, я отодвинулась, ищачто-нибудь другое, на чем сосредоточиться.

— Кажется, на этот раз я влипла выше головы. В этуисторию с вервольфами.

Голубые глаза Кистена стали сочувственными:

— Теперь, когда я видел, как ты натянула повод двумсамым влиятельным стаям Цинциннати, я бы сказал: нет, ты не влипла вышеголовы. — Его улыбка стала шире, с легким оттенком гордости. —Потрясающе было — смотреть на твою работу, Рэйчел. Вот что умеешь, то умеешь.

Я недоверчиво хмыкнула. Меня не вервольфы беспокоили, а то,как я заставила их отступить. В усталости я закинула голову назад, на спинкудивана, и закрыла глаза.

— Ты разве не видел, как меня трясло?

Кистен пошевелился, я открыла глаза и подвинулась к нему.Наши волосы соединились, его губы коснулись моего уха, произнося:

— Нет, не видел. — Он дышал мне в плечо, а я нешевелилась — только пальцами перебирала порванную мочку. — Мне нравятсяженщины, которые умеют за себя постоять, — добавил он. — Глядя, какты работаешь, я просто загорелся.

Я не могла сдержать улыбки, но она, к сожалению, тут жеисчезла.