Кистей часто дышал, прижимал меня к себе с голодным жаром,приближая высшую точку наслаждения. Он ртом присосался ко мне, и мелькнуловоспоминание о входящих в меня зубах Айви, страх перед неизвестным спустилсясудорогой в пах, и Кистей застонал, ощутив его.

Я хотела, чтобы Айви укусила меня, хотела этого бескрайнегоблаженства, смешанного со знанием, что это еще и подтверждение: да, она стоитжертв, — и все это проложено слоями того ощущения риска, на которое я такведусь. И все равно я верила, что она меня к себе не привяжет. А Кистей… вглубине души я его все так же не знала, и острота адреналиновых ощущений всетак же манила рискнуть всем. Защита Айви — это был костыль, который позволялмне снимать свою защиту без риска привязать себя к нему. Он не может укуситьменя, но… но, быть может, я могу укусить его?

От этой мысли хлынул адреналин, мои руки, лежащие на егоспине, сжались, я притянула его к себе, губами к губам. Господи, как мнехочется его укусить! — дошла до меня собственная мысль. Нет, я не хотелапускать ему кровь или пробовать ее на вкус. Но я могу наполнить егоошеломительной волной экстаза, притаившегося у него прямо под кожей. Этоощущение власти над ним было эмоцией почти той же силы, что и страх. А я непривыкла говорить себе «нет».

— Кистен… — выдохнула я, отодвигаясь. — Тыобещаешь

не кусать меня, если я тебя укушу?

Его руки, поддерживающие меня, задрожали.

— Обещаю, — шепнул он. — Ты уже спрашивала, ясказал

да. Боже мой, Рэйчел! Ты могла… ты могла уловить эхо моего

голода, но он не твой. Не бойся.

Всплеск чувства пронизал нас обоих. Я ощутила силу и радостьвласти. Страх перед будущим мелькнул и исчез. Руки охватили его шею, яприжалась к нему, чувствуя новый подъем желания и власти.

Пульс гудел. Запах кожи и вина будил воспоминания,притягивал меня к Кистену. Он раскрыл губы, и его возбуждение пело во мне,пробуждая жизнь в каждой клетке, а я подавила инстинкт, протестовавший противвкуса чужой крови — и встретилась губами с вампиром.

Кистей выдохнул в боли восторга, а я медленно вошла впоцелуй, осторожно ощупывая языком зубы любимого, двигалась вместе с ним,соединенная. Руки я не могла оторвать, чтобы не упасть с него, а я хотелаостаться на месте, сжимая его ногами, чувствуя, что он во мне. Озверев отжелания, мы слились ртами, и в миг забытья я нашла его губу — это было просто.

Потекла кровь — меня свело судорогой. Боже мой, это оно! Этовесь мир, вся жизнь.

Искрясь и живя, я пробовала вкус вампирской крови. Онапронизывала меня, и я вцепилась в Кистена, не в силах дышать, не в силахпрервать невероятный экстаз. Огненной вспышкой вливался в меня голод, и я зналатеперь, что приходится смирять каждый день Айви и Кисте ну, и какое счастье —насытить его. Во мне бушевал голод Кистена, но не его страх.

И ничего в этом нет плохого, подумала я, пока меня сжималируки Кистена. Голод требовал еще, и я глубже всосалась в этот наш поцелуй.Только он и был на свете, и ничего вокруг. Искра жизни, раздутая и лелеемая,выливалась в чувство. И пока гулко отдавался во мне голод Кистена, я пила егокровь, пила ее как свою. Нет, кровь вампира не сделает меня быстрее, илисильнее, или еще что-нибудь. Но это был восторг. Приход, которому нет равных. Ия чувствовала, как его аура сливается с моей, занимая с ней одно пространство,ая впивала в себя его.

Прилив добела раскаленного голода вызывала во мне ею кровь.Он застонал, и я снова втянула ее в себя, вцепилась в него пальцами, неотпуская. Мы вот-вот должны были оказаться на пике, и он был уже рядом,чуть-чуть не достать.

У Кистена тряслись руки, я тяжело дышала, ловя ртом воздух.Дикий крик вырвался у него, он прижал меня теснее, кровь его текла как жидкаямысль, неслась, поджигая меня. Я ощущала его в себе и сама прижималась к немуотчаянно.

И это случилось.

Крепко зажмурившись» я откинула голову назад и ничего немогла сделать, только отдаться потоку ощущений, льющемуся в меня, в нас обоих.Каждая клеточка тела моего пела, освобождаясь, создавая такой приход, что можнобыло только об одном думать — чтобы он длился вечно.

Руки, держащие меня, затряслись, Кистей покачнулся. Незамечая ничего, мы повисли друг на друге, уносимые восторгом.

— Господи, — простонал он в полном изнеможении,отчаянно пытаясь удержать это чувство. И с его словами оно ушло.

Я судорожно вздохнула, обмякла — мышцы меня не держали, ястала падать.

— Боже мой, — сказал он снова, на этот раз в тревоге,подхватил меня и отнес на кровать. Я почувствовала, как меня опускают на нее, ион придвинулся ко мне.

— Рэйчел? — спросил он, держа меня за виски ладонями.

— Все хорошо, — ответила я, тяжело дыша и дрожа.Почувствовав под собой кровать, я выставила руку, чтобы удержаться вертикально.Задрожала от холода — это мое тело попыталось восстановить силы, — иКистей притянул меня к себе. Вампирская кровь и секс. Черт побери, это не былошуткой. Это действительно так хорошо, что ради этого можно пойти на убийство.

Передвинувшись к изголовью, мы сели почти прямо, и меняобнимали теплые руки Кистена.

— Как ты? — спросил он.

— Отлично. — Я не могла стоять, но чувствовала себяотлично. Лучше чем отлично. И этого я боялась?

Я держала руку у него на груди, где висели полы рубашки.Чувствуя, как успокаивается пульс, я провела пальцами по его груди, ощутила еегладкость. Поискала глазами свои штаны — они лежали кучей возле комода. Кистеновыбыли на нем — почти. Я чувствовала, как заполняет меня удовлетворение, иулыбнулась, измотанная и выдохшаяся. Слышно было, как у него бьется сердце,медленно успокаиваясь.

— Кистей?

— М-м?

Этот звук отдался дрожью в его грудной клетке — и во мне. Внем слышался покой, и я приткнулась ближе. Дрожащими пальцами Кистей натянул нанас легкое одеяло.

— Это было невероятно, — сказала я, ежасьподшелковой

гладью. — Как… как можно ходить на работу, жить обычной

жизнью, зная, что есть вот такое?

Обнимающие меня руки Кистена напряглись — он нащупал моюруку, остановил ее движение по своей коже.

— Вот так и живешь, — сказал он тихо. — А тывладеешь хорошим укусом. Невинным — и голодным.

— Не надо, — застонала я. — У тебяполучается, будто я… я…

Я не знала, как себя назвать — слово «потаскуха» казалосьслишком мерзким.

— Потаскуха крови?

— Заткнись! — рявкнула я, и он слегка ухнул — яшевельнулась и мой локоть двинул его в живот.

— Тихо, — велел он, снова обнимая меня и удерживаярядом с собой. — Ты не такая.