камень, мерцая вечным огнем. Он был цвета вечного солнца, сила которого в нем струилась.

Силы, которой хватит, чтобы убить короля фейри.

Я была так им заворожена, что не услышала, как открылась дверь.

– Тесса? – спросил за моей спиной Король Туманов. В его голосе больше не слышалось той нежности, которой он осыпал меня в последние дни нашего странствия. Теперь в его голосе сквозило подозрение, словно он сразу понял, зачем я сюда пришла и почему стою на коленях у открытого рюкзака.

Я медленно встала и повернулась к нему, пытаясь аккуратно спрятать клинок за спиной. Посмотрев ему в глаза, я почувствовала, как пульсирует венка на шее. Истинная, непреклонная тьма.

– Что ты тут делаешь? – пугающе тихо спросил он.

– Я… – Судорожно сглотнув, я огляделась. Пальцы задрожали на клинке. – Я подумала, что здесь, возможно, лучше высплюсь.

Он прищурил глаза.

– Ты лжешь.

– Нет, не лгу. Я и правда не могла уснуть.

– Зачем ты вытащила Клинок смертных из моей сумки?

Я вся подобралась.

– С чего ты решил, что я это сделала?

– Не держи меня за дурака, – прорычал король и, оттолкнувшись от двери, подошел ближе. Я охнула и споткнулась, сделав несколько шагов назад и ударившись о край кровати. Я неуклюже перевела кинжал перед собой. И как только Король Тумана протянул руку, наставила оружие на его сердце.

Он замер. В его глазах промелькнула боль. Ярость и обида сплелись воедино, как колючие лозы вокруг моего сердца. Нет. Теперь, когда на кону самое главное, я не имею права проявлять слабину. Он сам тому причина. Все это его вина. Если я не сделаю того, что должна, то моим людям не выжить.

Он мне солгал.

– Тесса, что ты делаешь? – низким и опасным голосом спросил король. – Хочешь потренироваться? Потому что желаешь найти свою семью? Ладно. Только помни, что, если даже заденешь кинжалом мою кожу, я умру.

– Я прекрасно это знаю, – пылко прошептала я со слезами на глазах. – Я здесь как раз по той же причине, Король Тумана. Чтобы сделать то, что должна была, когда впервые увидела его в твоей сумке.

Он округлил сапфировые глаза, а потом на его лице снова появилось невозмутимое выражение.

– Значит, ты пришла меня убить. Полагаю, причину объяснить не захочешь.

– А ты как думаешь? – У меня задрожала рука, и острие задело его расстегнутую тунику. Всего один легкий рывок – и дело сделано. Лезвие заденет его кожу, и короля не станет. – Морган прислала мне письмо. Она сообщила, что все это время моя семья была у Оберона. Я воспользовалась связующим камнем, чтобы повидаться с матерью, потому не прикидывайся, будто это не правда. Их заперли в подземелье, пока ты водил меня по туманам, как идиотку, мороча мне голову… Они – моя семья! – Мой голос дрогнул, когда меня затрясло от непрошеных слез. – Все это время они были в плену. А ты знал. Оберон с легкостью мог их убить, а я ни черта не могла бы их спасти, потому что блуждала по туманам из-за твоей лжи. Ты точно такой же, каким я тебя всегда считала. Ты – Король Тумана! – Я посмотрела ему в глаза, чтобы он увидел истинную силу моей ненависти. – И ты меня предал.

Поняв, он приподнял брови, но в остальном его лицо оставалось безучастным. Словно король отстранился, решив, что весь этот разговор ниже его достоинства.

– Понимаю.

– Понимаешь?! – От слез глаза заволокла пелена. Сердце разрывало от боли, и я наклонила клинок. Теперь один легкий толчок – и кинжал вонзится ему в сердце. – После всего, что между нами произошло, это все, что ты можешь мне сказать? Понимаю?!

Он обхватил рукой мое запястье, и в его глазах вспыхнул гнев. Я прижалась к нему, а по моим щекам стекали слезы.

– Кален, ты совершил единственный поступок, который я никогда не смогу простить. Единственный. Женщины в моей семье – самое главное для меня в этом мире, главнее мужчин, которые нашептывают сладкие словечки отравленными языками. И если умрут они, умру и я.

– Отпусти клинок, – сказал он и другой рукой попытался выхватить у меня оружие.

Кален был сильнее. Намного сильнее. Если он схватит меня, то завладеет кинжалом, и тогда я точно не смогу спасти семью. Он будет меня удерживать здесь.

Все закончится. Меня охватило отчаяние.

И потому я дернула рукой.

Лезвие медленно вошло ему в грудь слева. Что-то во мне надломилось, и боль была такой сильной, что перехватило дыхание. Стиснув зубы, я отпустила кинжал, чувствуя, как внутри все перевернулось от ужаса. Король Тумана потрясенно вытаращил глаза. Тени разбежались в стороны. Драгоценный камень треснул, и из него хлынул свет. Когда мне в лицо ударила струя тумана, все его тело содрогнулось.

Самый могущественный из ныне живущих фейри с грохотом рухнул на пол.

Я закрыла рот руками. Дрожа, встала на колени и вытащила из его груди кинжал, вытерев кровь о кровать. Я не могла смотреть на короля, а потом схватила его рюкзак и запихнула туда клинок. Не могла смотреть, как его взгляд становится безжизненным. Какое бы ужасное предательство он ни совершил по отношению ко мне, как бы ни хотел воспользоваться мной ради собственной выгоды, мое сердце разрывалось от боли на миллион рваных лент.

Он стал мне дорог. Кален, темный фейри, который был готов на все, чтобы спасти мир. Кален, который смотрел на меня и видел мое сердце. Но это был ненастоящий он. Кален был ложью.

Смахнув слезы, я распахнула дверь и побежала.

Глава XXXIX. Тесса

В замке послышались чьи-то шаги. Они доносились из-за следующего поворота. Я прижалась к стене и прислушалась. Сердце до сих пор заходилось в груди, и я не могла забыть лицо Короля Туманов. Как жизнь медленно покидала его глаза. Глаза, которые когда-то смотрели на меня и видели…

Нет! Я покачала головой. Если буду так думать, не выберусь из замка живой. Король Тумана предал меня. Этого я не смогу забыть.

Я на цыпочках вышла в коридор, перекинув рюкзак через плечо. В замке было тихо и пусто, как всегда. Никто не поднял тревогу. Никто не присутствовал при том, что я сделала.

Хвала свету.

На мгновение я замерла между дверью в покои Короля Тумана и входом в командный пункт. Внутри все скрутило, а образ его пустых глаз неотступно меня преследовал. Отчасти мне хотелось вернуться, попытаться его оживить и попытаться остановить силу клинка.

Я мучилась из-за того, что натворила, хоть это был