подтвердили, что это по их поручению он должен поехать в город, хоть ни один из них не давал ему такого поручения. Мариуш объяснил свой план, а Пытлок лишь отмахнулся от него и сказал, что он может делать, что хочет, потому что у них с Теофилем полно работы, и ему не стоит путаться под ногами, пусть занимается своими делами. Тогда дежурный сдался, согласился дать ему машину с водителем, и сейчас рядовой Блашковский начал слежку без объекта, не подождавшего, пока милиционеры заведут машину вручную.

г. Познань, 11:40

– Хорошо, что Теофиль в Катовицах. Теось ведь знаком с этим, как там его? – Фред Мартинковский забыл фамилию мужчины, который согласно их версии был убийцей из поезда, поэтому оглянулся. На заднем сиденье сидел в небрежной позе старший лейтенант Бродяк.

– Дутка, Раймонд Дутка по прозвищу Ливер, – подсказал он фамилию начальнику.

– Да, Дутка, – продолжал Мартинковский, отвернувшись от Бродяка. Они выехали с вымощенной Товарной на широкую, четырехполосную Вокзальную, оставив позади автовокзал, а за ним Вильду. Управлявший «Нисой» Гжегож Коваль включил на минуту «мигалку», чтобы выехать на полосу встречного движения.

– Нужно красиво подъехать к вокзалу, – посмотрел он довольно на майора. Мартинковский ничего не ответил, но согласно кивнул головой.

– Откуда у людей карточки на бензин? Все в это время ездят по городу вместо того, чтобы сидеть на работе. Что за народ? – удивился водитель.

– А у тебя откуда? Не говори, что положенных 20 литров тебе хватает на месяц, – сказал Мирек.

– Ну, приходится выкручиваться…

– Как и всем, поэтому не удивляйся, что люди такие предприимчивые, – усмехнулся Бродяк. Он хорошо знал, что Коваль заправлялся на никогда не иссякающей милицейской заправке. Коллеги, обслуживавшие транспорт, всегда готовы были выдать дополнительный талон на служебный автомобиль. Там брал бензин Коваль и многие другие сотрудники, в том числе Мартинковский.

У Бродяка не было автомобиля. Правда, в прошлом году за дело «охотника за головами» он получил от воеводского комиссара талон на новую «Ладу». Он даже думал о том, где достать деньги на покупку автомобиля, потому что у него не было никаких сбережений. Толстый Ричи сказал, что может ему одолжить, но Бродяк в конце концов пришел к выводу, что выгоднее продать талон. Ричи быстро нашел покупателя, предложившего за талон сумму, эквивалентную стоимости автомобиля из «Польмосбыта». Мирек с удовольствием избавился от хлопот, а на вопрос Мартинковского, что с автомобилем, ответил, что не любит ездить выпивши.

– Нужно связаться с Олькевичем. У него есть возможность реабилитироваться, может, найдет Дутку до того, как мы разошлем ориентировку, – сказал Мартинковский. – Надеюсь, в Катовицах он хоть что-нибудь раскопал.

– Мне кажется, – сказал Бродяк, разглядывая торговый центр за окном, – что расследование – это лишь дополнительное занятие Теося в Катовицах.

– Ха-ха, – засмеялся Коваль. – Наверняка, снюхался с кем-то из местных сотрудников, и они вместе проводят ревизию в городских заведениях.

– Вы в этом так уверены? – не сдавался майор.

– Как будто ты его не знаешь? – сказал Бродяк. – Алкоголики знакомятся друг с другом со скоростью обратно пропорциональной расстоянию между ними.

– Теперь понятно, почему вы так быстро подружились, – пошутил Фред.

Бродяк хотел съязвить в ответ, но вовремя спохватился. Какой бы друг ни был, он все же начальник, тем более после побега с заключенным не стоит лишний раз привлекать к себе внимание, подумал он, когда «Ниса» выехала с Домбровского на Кохановского, где находился городской комиссариат. Коваль остановился перед лестницей у главного входа. Оба офицера вышли, а Коваль поехал в гараж. В комиссариат они поехали втроем, потому что Ричи решил проверить, как обстоят дела на Старом Рынке и вышел на площади Капонир. Он им больше не был нужен, дело окончательно прояснилось. Бродяк попросил его зайти завтра утром в комиссариат подписать показания, чтобы официально закрыть дело о его задержании.

– Пан майор, – обратился к офицеру сержант Фронцковяк, сидевший в дежурке. – Для вас срочное сообщение из комиссариата Нового города от старшего лейтенанта Рыбарчика.

– Не сейчас, – отмахнулся от него Фред и хотел пойти наверх, чтобы как можно скорее позвонить в Катовице. Утром он отправил Рыбарчика повторно допросить железнодорожника Збигнева Господарека, ехавшего «Беролиной» в женский день и утверждавшего, что он был пьян и ничего не слышал. Поэтому майор хотел, чтобы его еще раз допросили.

– Какого-то железнодорожника убили, – не сдавался Фронцковяк, высунувшись из дежурки.

Мартинковский и Бродяк остановились как по команде и вернулись к дежурке. Фред взял бумагу. Он быстро пробежал по ней глазами и передал Миреку.

– Фред, а кто это? – ничего не понял Бродяк. Из рапорта следовало, что в квартире по улице Либельта, 32 сегодня утром был найден труп задушенного мужчины. Некоего Збигнева Господарека, железнодорожника.

– Это второй проводник из берлинского состава, напарник того человека, которому Ливер отрезал руку.

– Черт, – выругался Бродяк. – Значит, он убрал всех, кто мог видеть его в поезде.

– Нет, не всех, – возразил Фред. – Остался еще один железнодорожник из Катовиц.

Глава 10

г. Катовице, 12:05

– Кое-что мы уже знаем, – Олькевич посмотрел на Пытлока. Тот сидел за столом и изучал материалы дела, касающегося убитого железнодорожника. За все это время он не проронил ни слова, что стало раздражать Олькевича. День начался неплохо. Они выпили несколько бутылок пива у заболевшего милиционера, позже зашли опрокинуть пару рюмок в ресторан «Фрегат». Правда, в это время водку еще не продавали, так как до 13:00 действовал запрет, но именно для этого нужны знакомства. Пытлок позвал знакомого официанта и заказал две бутылки напитка. Оказалось, изобретение, уже в самом начале военного положения придуманное Олькевичем, чтобы в обычных бутылках, не вызывающих подозрений, подавать водку, окрашенную напитком, и здесь прекрасно прижилось. Они выпили по бутылке крепкого фруктового напитка и поехали в комиссариат, потому что Пытлок настоял на том, что нужно проверить показания. Сейчас старший лейтенант переворачивал страницу за страницей, забыв обо всем на свете, а хуже всего, что он забыл о Теофиле.

Наконец старший лейтенант поднял голову и посмотрел на Олькевича:

– Твой человек был прав.

– Насчет чего? – удивился Олькевич.

– Насчет того, что этот железнодорожник занимался бизнесом.

– Да что он там знает, – пожал плечами Теофиль.

– Он умный парень, я тебе говорю, Теось. Он все понял и поехал к Клюте, чтобы его прижать как следует. Я думаю, кто-то убил железнодорожника, потому что хотел долю в бизнесе, которым они оба занимались, то есть нелегальными поставками импортной техники в Польшу. Одного он убил, а второго хотел запугать. И это у него получилось. Обо всем знал наш коллега, у которого мы побывали.

– Этот