степени зависит от состояния агента, связанного с языком. Кроме того, описывая одну и ту же фигуру разными способами, мы часто можем описывать разные фигуры одинаково. Например, мы признаем все фигуры ниже похожими, хотя все они на самом деле различаются.

Рис. 105

Реши мы описать каждую фигуру в значениях длины, направления и местоположения линий, все они предстали бы совершенно разными. Но мы можем сделать их фактически одинаковыми, описав каждую как, к примеру, «треугольник с двумя гранями, исходящими из одной вершины». То, что мы «видим», зависит не только от зрелища, предстающего взору во внешнем мире. Способ, которым мы интерпретируем визуальные стимулы, во многом опирается на текущую деятельность наших агентов.

20.4. «Перезагрузка»

Большинство слов языка связано со множеством полинем, которые соответствуют множеству «смыслов» каждого слова. Если всякий раз активировать столько полинем одновременно, это провоцировало бы конфликты, поскольку каждая норовила бы поместить «своих» агентов сразу в несколько состояний. Если отсутствуют иные контекстные подсказки, исход ряда конфликтов будет определяться наиболее сильными связями агентов. Например, услышав фразу «Астроном женился на звезде», драматург, скорее всего, подумает о театральной диве, тогда как другому астроному сначала придет на ум небесное тело, а уже потом – иные значения слова.

Такое происходит, так сказать, при прочих равных условиях, но условия равны далеко не всегда. В каждый момент времени наш ум пребывает в некоем «контексте», в котором активировано множество агентов. Вследствие этого, поскольку каждое новое слово активирует разные полинемы, последние соперничают за влияние на изменение состояний этих агентов. Некоторые изменения, что называется, укореняются, по причине того, что отдельные комбинации агентов усиливают друг друга. Другие, лишившись «опоры» и оставшись в одиночестве, не приживаются, так что большинство двусмысленностей будут устранены. За несколько циклов вся система «сфокусируется» в конкретном значении каждого слова и будет решительно отвергать прочие.

Компьютерная программа, которая действительно работала таким образом, была составлена Джорданом Поллаком и Дэвидом Вальцем. Получив на входе предложение «Джон выбил два бакса» и располагая слабым подобием контекстных подсказок, программа, как правило, выдавала цельную и корректную интерпретацию. Иными словами, через несколько циклов агенты формировали систему взаимодополняющих действий, в которой лишь одно значение каждого слова оставалось активным, а остальные смыслы подавлялись. Потому, не важно, связывался ли сложившийся «альянс» с охотой или с азартными играми, толкование оказывалось настолько самодостаточным, что оказывалось способным противостоять любому последующему вмешательству извне. По сути, система нашла устойчивую и недвусмысленную интерпретацию этого предложения.

Что можно сделать, если такая система придерживается неверной интерпретации? Допустим, например, что подсказка насчет пребывания на открытом воздухе уже заставила систему решить, что Джон охотился, но потом ей сообщили, что Джон играет в азартные игры в лесу. Поскольку единственная новая контекстная подсказка вряд ли способна изменить сложившийся альянс смыслов, в данной ситуации может потребоваться, чтобы некий высокоуровневый агент запустил систему заново. Но как быть, если конечный результат этого «зависания» неприемлем для других агентов? Простое повторение процесса приведет лишь к воспроизводству ошибки. Один из способов предотвратить подобное заключается в фиксации смыслов, установленных в ходе предыдущего цикла, и временном их подавлении в начале следующего цикла. Тем самым, вероятно, будет создана новая интерпретация.

Конечно, никто не гарантирует, что этот метод всегда поможет находить интерпретацию, которая наделит общим смыслом все слова предложения. В итоге, если «перезагрузка» не поможет, слушатель запутается. Потому стоит испробовать другие методы, например вообразить какой-то новый контекст, а затем перезапустить процесс замыкания кольца. Но не существует абсолютно надежных методов. Чтобы пользоваться языком, требуются различные способы понимания.

20.5. Микронемы

Старинная идея классификации объектов по свойствам не может быть признана полностью удовлетворительной, потому что многие виды свойств взаимодействуют различными способами. Каждая ситуация и каждое наше состояние подвержены разнообразному влиянию в мириадах контекстов – мы словно смотрим сквозь тонированное стекло и видим все чуть иначе, чем оно есть на самом деле.

Материальность: одушевленный, неодушевленный; натуральный, искусственный; идеальный, фактический.

Перцептивность: цвет, текстура, вкус, звук, температура.

Прочность: твердость, плотность, гибкость, сила.

Форма: угловатость, кривизна, симметрия, вертикальное измерение.

Постоянство: редкость, возраст, хрупкость, заменяемость.

Место: офис, дом, автомобиль, театр, город, лес, ферма.

Окружающая среда: помещение, открытый воздух; общественное, частное.

Деятельность: охота, азартные игры, работа, развлечение.

Отношения: сотрудничество, конфликт; переговоры, споры.

Безопасность: надежность, опасность; убежище, уязвимость; побег, поражение.

Некоторые из этих условий и отношений могут соответствовать словам нашего языка, но для большинства из них у нас нет слов, как нет и подходящих выражений для большинства вкусов и ароматов, жестов и интонаций, психологических установок и диспозиций. Я назову эти условия «микронемами», имея в виду внутренние, мысленные контекстные подсказки, которые маскируют деятельность нашего ума способами, редко подвластными выражению. У каждого человека имеется собственная микроструктура; действительно, невыразимость микронем отражает нашу индивидуальность. Тем не менее мы можем прояснить наше представление о разуме, если будем учитывать влияния микронем, воплощенные в действиях конкретных агентов. Соответственно в следующих нескольких разделах мы будем рассматривать микронемы как строки З, которые тянутся ко многим агентам и побуждают активировать одних агентов и подавлять других, в том числе другие микронемы. Эти микронемы участвуют во всех процессах «перезагрузки», и активность микронемы «на открытом воздухе» вносит некоторый вклад, например, в активацию «охотничьей» микронемы. Хотя каждое подобное влияние может быть сравнительно малым, эффекты активации многих микронем обычно объединяются, порождая контекст, в котором большинство слов понимается однозначно.

Например, в одном контексте слово «Бостон» может наводить на мысли об американской революции. В другом контексте то же слово побуждает ориентироваться относительно географического положения. В третьем и далее могут возникнуть мысли о знаменитых университетах, спортивных командах, стиле жизни, акценте или традиционных блюдах. Каждое из этих понятий должно быть представлено конкретной сетью агентов, которые прямо или косвенно связаны с агентом слова для Бостона. Но услышать или подумать это слово недостаточно, чтобы определить, какая из перечисленных сетей смысла активирована; необходимо принимать во внимание прочие аспекты текущего контекста. Наша гипотеза заключается в том, что это происходит главным образом благодаря «словесным» агентам, которые распознают активацию определенных комбинаций микронем.

Даже малые семейства микронем могут охватывать широкий диапазон контекстов. Всего сорок независимых микронем способны охватить триллион различных контекстов, а мы с вами наверняка обладаем тысячами, возможно, миллионами микронем.

20.6. Немическая спираль

Полинемы и микронемы разрастаются в широкие сети, которые проникают на каждый уровень каждого агента. Они выстраивают нечто вроде иерархии, однако та изобилует «обходными путями», перекрестными ссылками и исключениями. Никто не в состоянии постоянно осмысливать все детали