письмо, написанное отцом Рокаса Чюжаса Умником Йонасом своей жене Розалии Чюжене, отправленное с гаргждайской почты месяц тому назад, на кукучяйской почте полученное лишь в день вышеописанного цыганского митинга, по свидетельству начальника почты г. Канапецкаса врученное адресату под вечер следующего дня и, как сами видите, ровно через сутки оказавшееся в кармане Рокаса Чюжаса, — что ясно свидетельствует о наличии преступных связей между матерью, сыном и отцом. Мало того — между всеми мужчинами, женщинами и детьми босяков, поскольку Умник Йонас от лица своих безграмотных сотоварищей находит нужным в письме обратиться к каждой семье отдельно с приветами и пожеланиями, дабы потом, кричащим «СОС» голосом сообщить о несчастьях, грозящих всем кукучяйским землекопам: скудном заработке, стачке, потасовке со штрейкбрехерами и конной полицией, о пользующихся печальной известностью «подвигах» и последствиях оных одного из своих смелых друзей Пятраса Летулиса, сожителя кухарки и прачки землекопов; как он, погрозив смертью подрядчику Урбонасу, угодил в руки правосудия и по дороге в гаргждайскую кутузку сбежал, почти насмерть прихлопнув полицейского конфидента г‑на Юкняле; как Стасе теперь тревожится, потому что нужна крупная сумма денег, которой можно было бы заткнуть рот г‑ну Юкняле, дабы этот «полицейский комар», придя в сознание, не вздумал возбуждать уголовное дело; как Йонас вместе со всеми работягами сокрушается о судьбе Стасе и, проклиная последними словами г‑на Сметону, подрядчика и всех господ, просит родных одолжить денег у местного лавочника еврея Альтмана или у кукучяйского коммуниствующего фельдшера Пранаса Аукштуолиса, матерого подстрекателя и покровителя босяков, а не получив от них, «достать из-под земли или с неба» (подчеркнуто нами). По этому же случаю Умник Йонас приказывает своей жене Розалии немедленно отправиться на хутор Цегельне и передать своему поскребышу Рокасу следующие указания отца: при появлении бывшего батрака Блажиса Пятраса Летулиса предоставить ему ночлег, питание, одежду и «обеспечить безопасность от полиции, шаулисов и прочих собак» (подчеркнуто нами), хотя бы до тех пор, пока доброволец Кратулис, вернувшись с делегацией работяг из Каунаса, внесет в их дела некоторую ясность, и Умник Йонас снова сможет написать письмо или, в худшем случае, лично явившись домой, вместе со Стасей пойдет спрашивать у г‑на Аукштуолиса, как им помочь Пятрасу и т. д. и т. п.

Спешим доложить Вам, господин начальник уезда, что в страшную ночь накануне дня святого Иоанна все кукучяйские работяги уже были дома. Мало того. Как следует выпив, они главными своими силами, под началом славного на всю округу забияки Альбинаса Кибиса, на рассвете заняли городище, разогнав не только хористок павасарининков, но и местный отряд шаулисов, а одного из его членов Леонардаса Дичюса ударили в челюсть, отторгнув кончик языка, из-за чего, само собой разумеется, мы не можем покамест привести здесь его ценных показаний, которые мы надеемся назвать «Приложением № 8».

Вот с каких пор, откровенно говоря, в исследуемое нами дело начинает просачиваться туман с путаницей различных мнений. Так что покамест, удобства ради, мы сознательно на минуту забываем об убийстве и пожаре в Пашвяндре и, дорожа Вашими, господин начальник, временем и энергией, представляем лишь две объективно существующие кардинально противоположные версии таинственного похищения Фатимы Пабиржите из кукучяйской кутузки. Первая (которой придерживаются г‑н Пурошюс и частично г‑н Мешкяле с г‑ном Тринкунасом) гласит, что кривасальская колдунья сбежала, выпущенная на волю вернувшимися домой землекопами, которых угостила водкой и побудила на это злодеяние Розалия Чюжене, впервые за свою жизнь из-за мнимой болезни не явившаяся на городище праздновать канун дня святого Иоанна. Это женщина железного здоровья, которая, согласно показаниям свидетеля, не признает никаких хворей и даже перед самым разрешением от бремени карабкается туда, куда все, не раз и не два она рожала у костра на танцульках или возле костела во время престольного праздника. И не только в Кукучяй. В Сугинчяй, Таурагнай или Лабанорасе... Последний ее сын, неоднократно упомянутый здесь поскребыш, теперешний батрак Блажиса, родился даже в Вяркине в престольный праздник святого Роха на хорах, когда в костеле происходила драка между литовцами и поляками, после того, как местный настоятель, большой патриот нации, близкий друг теперешнего премьер-министра Миронаса, каноник Гиружис (кстати, родом из Кукучяй!), спросил с амвона людей, который язык милее слуху бога и покровителя прихода святому Роху и сам ответил: «Литовский, братья и сестры во Христе, литовский язык!» и процитировал слова нашего поэта Адама Мицкевича: «Litwo, ojczyzna moja...»[15]. Поскольку сражение в тот раз выиграли литовцы, новорожденный Розалии Чюжене, с позволения матери, в честь покровителя прихода был окрощен Рокасом и к великой радости матери его крестными стали сам настоятель прихода Гиружис и третья жена покойного графа Елбжедубова-Романовича Виктория, обращенная самим настоятелем в литовскую нацию ближайшая подруга Зофии, жены вождя нашей нации Антанаса Сметоны...

Теперь, смеем надеяться, господин начальник уезда, Вы поймете, с какой целью была рассказана эта сказка г‑на Пурошюса, и сможете убедиться, в какое щекотливое положение мы угодили, составляя для Вас рапорт и по долгу службы навлекая тучу темных уголовных подозрений на голову рожденного при таких обстоятельствах и с такими достойными крестными родителями Рокаса Чюжаса, тем более, что г‑н Пурошюс со своим несовершеннолетним сыном Габрисом утверждают, что собственными глазами видели Рокаса Чюжаса, как он той ночью присоединился к охваченным пьяным угаром землекопам и, по-видимому, замещая своего престарелого отца Умника Йонаса, замарал свои несовершеннолетние руки патриотической кровью павасарининков и шаулисов.

Объективности ради приводим здесь и вторую версию, которая не имеет ничего общего с действительностью. Ее придерживается и активно пропагандирует вышеупомянутая, полная витальных сил мать подозреваемого Рокаса Чюжаса и жена Умника Йонаса Розалия, уверяя всех и вся, что как г‑жу Шмигельскую, так и Фатиму Пабиржите похитили, убили и укрыли дурные руки, и не чьи-нибудь другие, а г.г. Болесловаса Мешкяле и Анастазаса Тринкунаса. Она клянется, лобызая распятие, что выйдя после полуночи на двор по малой нужде, увидела, как от Пашвяндре несся черный жеребец с черной телегой и двумя черными людьми, а после этого в стороне кутузки услышала крик младенца и вопль матери. На вопрос следователя: «Почему вы не побежали удостовериться на месте, что случилось с арестантами?», Розалия ответила: «Я решила, господин следователь, что цыган Мишка их похищает. Поэтому перекрестила их и пожелала всем троим счастливого пути. Кто мог подумать о злодействе в такую ночь, когда все люди по счастью тоскуют и ищут его, как кто умеет». На второй вопрос следователя: «Так почему вы не побежали на городище поделиться радостной новостью с другими женщинами?», Розалия Чюжене ответила: «Я бы побежала, барин ты мой