пожертвует всем, чтобы упорно зарабатывать на учебу дочки и лечение жены – рассказами, дурацкими голливудскими сценариями. И только богу известно, сколько прекрасных ненаписанных романов похоронено в грудах этой чепухи.

А вот ее надежное плечо Хемингуэй…

Сара неслышно вздохнула, и в груди что-то неприятно схлопнулось.

Нет, он не забыл ни их к нему любви, ни поддержки.

И жестоко за это отомстил. Зельда с ее внутренней орлиной зоркостью была права – маска всеобщего любимца, рубахи-парня Хэма оказалась фальшивкой. Под ней скрывались болезненное тщеславие, уязвленное самолюбие и почти женская обидчивость.

Он мстил в своих романах всем, кто ему помогал. Писателям Гертруде Стайн и Шервуду Андерсону, которые первыми заметили его талант. Близкому другу Гарольду Лебу, который продвигал его первую книгу – Сара вспомнила, как тот, узнав себя в «Фиесте» в образе отвратительного тупого еврея-приставалы, и через много лет не мог прийти в себя: за что?! Ведь мы так дружили!

Но больше всех досталось лучшему другу Фицу и им с Джеральдом.

«Беднягу Фицджеральда» в «Снегах Килиманджаро» и своих воспоминаниях Хэм, даже не удосужившись заменить фамилию, вывел последним алкоголиком и преклоняющимся перед богачами писателем-неудачником. А их – заносчивыми богачами, которые, как кони Аттилы, оставляют после себя пустыню, разрушая все вокруг. В том числе – и счастливый брак Эрнеста с Хэдли. Будто это они заставляли его спать с Полин…

Но дело даже не в его романах.

Зимой 1929 года их старший сын заболел туберкулезом. И праздники в жизни кончились. Они с Джеральдом несколько лет возили его по лучшим клиникам Швейцарии. Напрасно… Потом внезапно заболел менингитом младший. Они потеряли обоих сыновей.

Фицджеральд забросал их письмами со словами поддержки и предложениями помощи. А Хемингуэй написал общим друзьям: «Они приносили людям зло. И, в конце концов, сами сполна хлебнули из этой чаши».

Неужели эта странная злоба – месть за то, что она так ему и не уступила? Или прав был Леб, который считал, что Эрнест просто кусает каждую накормившую его руку?

А потом эти слухи, что в Испании он стал агентом Советов, сдал им кого-то из своих друзей, снабжал сведениями и за это якобы его в Союзе пропагандировали так, что портрет Эрнеста висел в каждой советской семье…Может, он любил играть в предательство?

Ну да бог ему судья.

За окном раздался грохот – гроза подходила все ближе, на улице стемнело, будто уже наступил вечер. Сара укуталась в плед – чувствовала, как силы ее покидают. Скоро, скоро…

Она и так задержалась. Кто остался из их прежней компании?

Первыми ушли ее дорогие мальчики. В 1940-м скончался от сердечного приступа Фицджеральд – он тогда сильно пил, переживая неудачи в Голливуде, а умер за столом, читая спортивный журнал. Кто бы подумал, что вечно больная Зельда, несколько раз пытавшаяся покончить с собой, переживет мужа на восемь лет. Фиц заботился о ней до последнего своего дня. Да, у него появилась подруга. Но он никогда не забывал Зельду. Она так и осталась самой большой его любовью. Как страшно она погибла! Сгорела во время пожара в клинике – на ночь санитары запирали комнаты, и она не смогла выбраться. Опознали ее только по туфельке…

В 1951 году умерла Полин – после очередного телефонного скандала с Хемингуэем, с которым давно была в разводе. Он упрекал ее за арест сына – полиция поймала Грегори, переодетого в даму, в женском туалете. Что за странная причуда! Но Полин уже была больна, из-за нервного срыва у нее лопнула артерия, и в ту же ночь она скончалась на операционном столе. Отец и сын так и не простили друг другу ее смерти.

Ровно через 10 лет, в 1961-м, застрелился Хемингуэй. Он называл Зельду сумасшедшей, а закончил дни, как она. У него появились глубокая депрессия и мания преследования: ему казалось, что за ним постоянно следуют агенты ФБР. В психиатрической клинике его подвергали тяжелейшему лечению электрошоком. Лечение не помогло. И он предпочел закончить все выстрелом.

В 1964-м ушел любимый Джеральд. После смерти мальчиков и Великой депрессии, унесшей почти весь их капитал, они так и не смогли оправиться. Вернулись в Нью-Йорк. Джеральду пришлось взять на себя управление фабриками, но их жизнь в Америке уже не походила на прежнюю. Радость в доме угасла.

Так кто же остался?

Она, Пикассо и Хэдли.

Хэдли… Как они все тогда ее жалели! Никто не предполагал, что уже через год после развода она встретит новую любовь – известного американского репортера Поля Моурера. Выйдет за него замуж и будет счастлива. Меньше всего этого ожидал Хемингуэй. Он так и не простил им всем, что брошенная первая жена прекрасно обошлась без него. После развода они встретились всего два раза, и то случайно.

Судьба остальных жен сложилась не так счастливо. Сначала Полин повторила ошибку Хэдли и какое-то время дружила с журналисткой Мартой Геллхорн, которая затем увела у нее мужа. Потом и Марта уступила его следующей жене – репортерше Мэри Уэллш. Говорят, в последние годы Хэм увлекался молодой кубинкой…Сара не знала, правда ли это. Но была уверена: Хэдли несказанно повезло, что она выскочила из этого круговорота первой и, в отличие от следующих жен, успела устроить свою жизнь.

А ведь тогда им всем казалось – она безутешна…

Сара отложила книгу на столик. Может, и зря она ее не перечитала.

Сейчас уже не успеет.

А впрочем…

Зачем?

Стоит ей только закрыть глаза – и она снова все это видит. Террасу. Их сад. Маленький галечный пляж внизу. Огромный полосатый зонт, под которым до темноты смеется их пестрая компания. А потом до утра перетекает из бара в бар, запивая вином пьянящий коктейль из любви и ревности.

Ночь нежна…

Эта полная жизни волнующе-бархатная ночь представлялась лишь вступлением к чему-то действительно важному. А, оказалось, и была лучшим, что случилось с ними.

…За окном лавиной хлынул дождь, смывая последние воспоминания.

Не их вина, что зыбкое очарование лета развеивается. Любовь гаснет. Остается страх за близких. Боль. Противный вкус во рту. Одиночество. И тогда наступает уже настоящая черная ночь, в которой нет никакой нежности.

Сара провела пальцем по затрепанному корешку книги.

Но у них она хотя бы была… Хотя бы была.

Послесловие от автора

Что здесь правда

Я всегда любила Фицджеральда, недолюбливала Хемингуэя и очень хотела разобраться в их странной дружбе, в клубке из сильнейшего взаимного интереса, писательской и человеческой ревности, любви и предательства.

Возможно, поэтому