– И тогда ты наконец-то займешься собой?

Екатерина мягко улыбнулась.

– Не будем загадывать.

В пятницу я пришел перед обедом, искоса присматривалсяк Екатерине. Вот, оказывается, как на самом деле… По всем раскладам я поступилкак распоследняя сволочь. А она поступилась своими принципами ради больнойматери и сестренки, которая не то вышла замуж не совсем так, как хотела, не топодзалетела и не смогла уклонить от родов.

До конца дня она названивала, договаривалась о поставках,умело работала с клиентами, гоняла курьеров с заказами, даже выбирала для нихоптимальные маршруты. Я заметил у нее на столе кипу бумаг с результатамианализов из независимых лабораторий, чего никогда не делал Вован, а я просто недодумался. В самом деле, мало ли чего могут производители написать врекламе и даже в руководстве, мы должны знать, что там на самом деле и какдействует. Это не значит, что тут же откажемся, если результаты не совпадут, нопо крайней мере будем знать, где стоит проявить снисхождение, а где сказать:ребята, что-то вы чересчур загнули. Ну приврать на пять процентов, ну надесять, но не вдвое же завышать показатели!

Сейчас я вошел в ее комнату, она встала при моем появлении,я поморщился.

– Екатерина Васильевна, это я должен вставать, когда вывходите ко мне, но я же не вскакиваю? Хрен с ним, деловым этикетом. И выникогда не вставайте, каким бы я злым ни вошел.

Она послушно опустилась обратно, легкая улыбка скользнула поее губам.

– Как скажете, шеф.

– Так и скажу, – буркнул я. – Обойдемся безцеремоний.

Улыбка перед тем, как погаснуть, стала на миг шире, и яподумал, что я противоречу сам себе, а она все замечает, настоящая бизнес-леди.

Я перебирал бумаги на ее столе, она следила молча, я жегенеральный и плюс хозяин, а я все подыскивал слова, после того ритуальногожеста выяснения, кто кому подчиняется, я ни словом, ни жестом не давал понять,что у нас был какой-то интим… да его, собственно, и не было, наконец прочистилгорло и пробурчал:

– А вот это хорошо…

– Что, Виталий Анатольевич? – спросила она.

– Выявляет, кто сколько стоит на самом деле. Запрашивают-товсе по самой высокой планке…

– Так просто правильно, – заметила она вежливо.

– Если рассчитывать на длительный бизнес, – поясниля, – а если стараться быстро нахапать и скрыться, то не все ли равно,какую продукцию втюхивать?

Она подняла на меня взгляд ясных серых глаз.

– А вы как хотите?

– Я сам качался, – огрызнулся я. –И всегда мучил­ся, что не знаю, насколько указанные дозировкисоответствуют действительности. Тем более те ли компоненты там или же простомука и сода. Так что я за честный бизнес. Разве что от налогов нужно увиливать…по возможности. И то лишь потому, что не хочу пополнять счета вшвейцарских банках вороватого правительства! А так бы даже налоги платил,если бы знал, что идут на дело!

Она смотрела внимательно, а я поймал себя на том, чтооправдываюсь, снова оправдываюсь, спохватился, нахмурился и, бросив бумагиобратно на стол, удалился в директорский кабинет.

В понедельник я выждал до обеда, завтра Екатерина ужепойдет устраиваться на работу в другую фирму, поднялся, сердце стучит, будтобегу вверх по крутой лестнице, открыл дверь, Екатерина подняла взгляд от бумаг.

– Екатерина Васильевна, – сказал я строго, – прошувас ко мне.

Она поднялась послушно, но теперь я видел в ее движениях тусвободу, которой у нее раньше не замечалось: уже завтра она освободится отдеспота! Уже завтра, если ее там примут, а ее подруга клянется, что за нееухватятся, она будет свободна, а послезавтра она, не приступая к работе, зайдетза окончательным расчетом…

Закрыв дверь, я указал на директорское кресло, еще теплое отмоего зада.

– Екатерина Васильевна, прошу вас, садитесь… Нет-нет, несюда! Вот в это кресло, пожалуйста!

Она остановилась, нахмурилась.

– Я вас не понимаю.

– Садитесь, – сказал я настойчиво, – это не игра,не шуточки. Садитесь, я все скажу.

С великой неохотой она села, а я опустился на стулсбоку, где дозволено сидеть посетителям для более доверительной беседы.

– Директорствовать, – сказал я, – это не мое дело.Вован, надо отдать ему должное, в самом деле умеет… умел подбирать сотрудников.Бухгалтер у нас хорош, кладовщик – чудо, вообще ребята здесь подобралисьстоящие. Но самое большее приобретение – это вы. Вся фирма держалась навас, я это заметил давно, а за это время лишь убедился.

Она слушала, сидя в кресле несколько напряженно, ожидая толи злой шутки, то ли глупого розыгрыша со стороны богатенького мальчишки,испорченного деньгами родителей.

– К чему, – произнесла она, – столько… похвал?

– Это не похвалы, – ответил я незамедлительно, – аконстатация факта. Или фактов, как хотите. Я к тому, что с этого днявы – директор этой фирмы. Со всеми полномочиями принимать на работу людейи увольнять, поднимать им зарплату или снижать… Кстати, себе назначьте сами.Уверен, что под вашим руководством фирма не только не помрет, а продолжитразвиваться. Я имею в виду, под вашим прямым руководством!

Она выпрямилась и смотрела во все глаза.

– Вы… это серьезно?

Я сдвинул плечами.

– Вы прекрасно понимаете, что это самое лучшее решение. Я,может быть, не очень умен, но сейчас поступаю умно, сам вижу.

Она произнесла несколько растерянно:

– Мне… мне нужно подумать. И посоветоваться.

Опоздал, мелькнуло у меня в голове паническое, промелькнуламысль-напоминание о ее больной матери, я сказал, стараясь, чтобы в моем голосене слышалось отчаянного желания удержать ее любой ценой:

– Ладно, я уже вижу вашу щепетильность, так что отдал своепоследнее распоряжение в качестве директора… или хозяина фирмы: с этого дня вамбудут начислять жалованье в размере… пяти тысяч долларов.

Она старалась держаться, как и положено бизнес-леди, но яувидел, как расширились ее глаза, а дыхание на миг прервалось. Сейчас еезарплата равняется четырем сотням, в новом месте будет триста пятьдесят, ачерез три месяца испытательного срока – четыреста пятьдесят. А здесь…сразу… или это шутка?

– Если вас это устраивает, – сказал я, – то пишитеприказ о своем зачислении на эту должность… ха-ха!

Она не двигалась, произнесла тихо:

– Пять тысяч?.. Это чересчур.

– Нисколько, – возразил я. – Вы же директор!А самое главное, директор процветающей фирмы! Если бы мы были вубытке – другое дело.