– А что, – сказал Андрей. – Еще Франклинсказал, что в жизни существуют только три верных друга: старая книга, стараясобака и наличные деньги.

Она поморщилась.

– Вот потому Америка и такая… Друзей у нее нет, а только…ладно, не за столом.

Я поспешил прийти Андрею на помощь:

– Ты права, друзей за деньги не купишь, зато можноприобрести врагов поприличнее. И счастья за деньги нельзя купить, затонесчастья – на выбор!

Принесли холодную закуску, все трое принялись поглощатьбыстро и с заметным удовольствием. Даже Лина, сперва скованная и настороженная,поддалась веселью Вероники с Андреем, ела тоже быстро, смеялась, отвечала нашуточки.

На нас от других столиков поглядывали с некоторымнедоумением. Мужчины и женщины одеты неброско, лишь опытный глаз отличит линиидорогих костюмов от очень похожих подделок; двигаются с рассчитаннойзамедленностью, чтобы ни одного лишнего жеста, в высшем обществе терасцениваются как мусор, говорят негромко, каждое слово обладает весом, а занашим столом одни экспромты, хи-хи и ха-ха, широкие улыбки без всякойдозированности.

Официант держится невозмутимо, я в этом ресторане бывалдважды, а они таких клиентов запоминают.

– Что пьем? – поинтересовался я.

– И при выходе из ресторана, – добавилАндрей, – первое, что бросится в глаза, – это асфальт.

– Мы столько не выпьем, – заверил я и обратился кофицианту. – Шампанского. Самого лучшего, две бутылки.

Он быстро записал, через минуту подкатил на крохотнойтележке из хромированных прутьев два ведра с колотым льдом, где, как две башнисреди айсбергов, блестят золотой фольгой толстые горлышки. Вероника посмотрелана горячие блюда, на блестящую россыпь льда и произнесла задумчиво:

– В новостях высоких технологий читала, что новоеоткрытие сделали физики Института высоких температур. Оказывается, еслирегулярно запивать горячую осетрину холодным шампанским – то морданаверняка треснет.

Андрей сказал бодро:

– А вот щас проверим!

Официант, что неподвижно застыл возле нашего столика, тут жепротянул к бутылке руку.

– Открыть?

– Да, – ответил я солидно.

Открыл он красиво и умело, без дурацкой купеческой привычкизвучно хлопать пробкой, это делали русские купцы, чтобы все видели, что гуляюти даже лошадей шампанским поят. Потом это переняли бедняки, что шампанскоемогут купить разве что под Новый год и тоже хотят, чтобы все видели, что у нихшампанское, а не паленая водка, как обычно.

Я поднял бокал первым.

– Я рад, что встретил Лину и ее друзей. Спасибо вам, чтовы попались мне сегодня!

– Мы тоже рады, – ответил Андрей, – что попалисьвот так, а не под колеса.

Он поднял бокал, улыбнулся дружелюбно, хрусталь тонкозазвенел, Лина и Вероника тоже сдвинули с нами бокалы над серединой стола.Я выпил залпом, они отпили по чуть-чуть, Андрей проследил за мнойвзглядом.

– Виталий, ты же за рулем!

– Я свою меру знаю, – ответил я, –упал – хватит.

– Ну ты уж…

– Шампанское выходит быстро, – заверил я. –К тому ж у меня таблетки. Ни один мент не поймет, что я выпил.

– Гм, мент… Но ты-то знать будешь?

Я посмотрел на него с удивлением.

– Так то я. Главное, чтобы дунуть в трубочку и не попасться.

– А-а, – сказал он понимающе. – Главное, непопасться. Извини, а чем ты занимаешься?

– Бизнесом, – ответил я солидно.

Он вздернул брови.

– Бизнесом? Мне показалось, что ты наш ровесник.

Я подумал, что я вообще-то на год-два моложе, носмолчал, только сказал еще солиднее:

– Деловая хватка от возраста не зависит. Другой так и достарости стихи кропает и в дырявом пальте ходит.

Лина почему-то бросала на Андрея укоризненные взгляды, нотот не замечал, поинтересовался:

– А каким бизнесом?

– Строго легальным, – ответил я с усмешкой. – Такчто не трусь, с наркотой не связываюсь. Спортивные добавки получаю прямо изГермании, здесь реализую в спортивных организациях, клубах, шейпинг-центрах.Доход не очень большой, но стабильный, дело растет и развивается.

Он взглядом дал понять, что доход у меня ого-го, разофициант поставил еще и черную икру в трех стеклянных вазочках на высоких ножках,но смолчал: рот занят индюшкой, мясо нежнейшее, среди приправ и вошедшее в модувасаби, похожее на зеленую улитку, хотя за экзотичным названием прячетсяобыкновенный японский хрен.

Лина и Вероника уже освоились, Вероника сразу ощутила кайф инаслаждается им, а Лина смирилась, ест и пьет, как и Вероника, даже смеетсяшуткам, на меня смотрит уже без враждебности, хотя и без теплоты.

Андрей наконец проговорил с набитым ртом:

– Мне показалось, что между вами когда-то пробежала чернаякошка…

– Да, – ответил я скорбно. – Я сидел за Линойна парте и дергал ее за косы. Она злилась, теперь вот стараюсь замолить обиды…

Он хмыкнул, потянулся за новым ломтем, а официант наконецдождался, когда бокалы опустели, и тут же наполнил их снова. Хотя мог бы идоливать, мы же в России, а не на гнилом Западе. Нам знать этикетынеобязательно.

Андрей оглянулся.

– Все в порядке, дальше мы сами.

Официант поклонился и ушел, а Андрей бодро протянул руку ковторой бутылке.

– Верочка, хочешь, шампанским угощу?

– А почему бы и нет, – ответила Вероника.

– Ну нет – так нет, – сказал он бодро, наполнилбокал Лине, мне, себе, с вопросом посмотрел на Веронику: – Видишь, всепьют, как лошади, а ты что за порода?

– Наливай, остряк, – сказала она властно. –Видишь, как серьезен Виталий? Сразу видно, деловой и очень серьезный человек.

– И солидный, – сказал Андрей со вздохом.

– И солидный, – согласилась Вероника. –А ты?

– Я не чмо, – возразил Андрей, – простоединственный, кто меня понимает, – декан.

Я поглядывал на Лину, стараясь угадать ее желания,чем-то напряжена. Время от времени бросает на обоих умоляющие взгляды, ноАндрей и Вероника от шампанского раззадорились, раскраснелись, глаза блестят,смеются и шутят чаще и раскованнее.

Я смеялся их шуткам, хотя не понимаю и половины, всемсвоим видом стараюсь показать, как мне с ними хорошо и уютно, примите меня всвою компанию.

Вероника спросила вдруг:

– Виталий, ты такой серьезный… танцуешь?