– Ты не можешь сделать этого! Это должен быть честный поединок! Один на один! Только ты и я! Ты должен биться со мной! – Леон-младший рвался из рук демонов, державших его, и уже не владел своим голосом, ставшим теперь резким и пронзительным.

– Я не стану биться с тобой, – так же тихо ответил Повелитель. – Ты пустил стрелу мне в спину. Это ты называешь честным поединком? Страх и злоба – вот то, что движет тобой. Если мне и суждено освободить трон, то не для тебя. Ты недостоин трона. Ты достоин смерти. Закончите. Нас ждет битва, – обратился Махталеон к демонам и пошел прочь.

– Ты все равно умрешь! – кричал младший Леон, увлекаемый демонами в тень деревьев, – яд уже в твоей крови! Ты не избавишься от него! От него нет противоядия! Посмотрим, кого Тьма выберет в этот раз! Ты…

Неожиданно он глухо вскрикнул – сталь меча вошла под его ребро, и он захлебнулся собственной кровью. Он упал на колени, хрипя и с каждым выдохом теряя все больше и больше крови.

Махталеон больше не смотрел в его сторону. Ему подвели коня. Сопровождаемый демонами, он направился вниз по тропе, ведущей к долине. Это была как раз та тропа, по которой пришел сюда Лоссен-Лот, именно та, которая проходила мимо кустарника, в листве которого все это время скрывался эльф.

Еще мгновение, и Махталеон остановился, обернулся в сторону Лоссен-Лота и внимательно посмотрел ему прямо в глаза. Несколько мгновений молодой лучник стоял перед Лордом Тьмы, не смея отвести взгляд, ощущая неистовую мощь, исходившую от него, а затем в замешательстве опустил глаза и чуть склонил голову в знак почтения. Он действительно чувствовал необъяснимое благоговение перед этим воином и королем, хотя это было недопустимо и немыслимо, учитывая тот факт, что им следовало быть теперь – да и прежде – непримиримыми врагами. Был ли то страх или смущение? Вовсе нет. Это было нечто другое, что Лоссен-Лот пока не мог объяснить, но о чем отлично знал Махталеон, для которого эта встреча также стала неожиданностью, хотя он и ждал ее с того самого дня, когда он сам передал маленького демона в руки фавна, сохранив сыну жизнь и поставив под угрозу свою собственную.

Молниеносным движением руки Лоссен-Лот вскинул лук и пустил стрелу и следом за ней вторую. Одна за другой просвистели они над самым плечом Махталеона. Послышался звук падающего тела. Махталеон обернулся и увидел своего убийцу, сжимавшего в руке кинжал. Первая стрела, выпущенная Лоссен-Лотом, пронзила горло убийцы, вторая же попала ему в глаз и покончила с ним.

Лоссен-Лот, оторопевший, еще не осознавший того, что только что сам совершил, в замешательстве попятился назад, забыв осторожность, ломая ветки, спотыкаясь о корни и камни, а затем бросился бежать, вниз, в долину, не разбирая дороги. Перед собой он видел только усталые глаза Владыки, и слышал только звук своего собственного дыхания.

– Вернуть его, Мессир? – спросил один из демонов.

– Оставь, – ответил Махталеон.

Он покачнулся в седле и медленно опустился всем телом на могучую шею своего верного коня.

Когда Тиир вбежала в шатер, он еще дышал. Демоны перенесли его в лагерь, и теперь он полусидел-полулежал, запрокинув голову и закрыв глаза. В его груди зияла рваная рана с обуглившимися краями.

– Всемогущая Тьма! – прошептала Тиир и бросилась к нему. Он с трудом приоткрыл глаза и слегка улыбнулся ей.

– Тиир, – прошептали его губы. – Тиир… Пошли к Пратту. Он должен взять командование на себя… До рассвета еще есть время. Он успеет. Эти земли станут твоими.

– Леон!

– Тиир… мне даже не пришлось обнажить свой меч, чтобы биться за твои земли… Я снова не сдержал обещание… Но Пратт успеет… Он сделает все, что нужно…

– Леон, прекрати!

– Мне осталось немного, Тиир… я хочу, чтобы ты знала…

– Леон, приди в себя! Твои раны ничтожны! Вставай, воин! Не смей умирать, как жалкий эльф! Вставай! Ты не можешь так просто оставить меня!

– Тиир! – он с трудом приподнялся и взял ее за руку. – Тиир, все кончено. Меня скоро не станет, но пока я могу говорить, выслушай меня.

Тиир смотрела на его руку и видела, как под белой кожей сосуды окрашиваются в серый цвет. По его сосудам сочился яд. Она расстегнула ворот его сорочки: яд подбирался к его шее.

– Нужно убрать яд из твоей крови!

– Поздно, Тиир. Поздно. Выслушай меня, – он из последних сил сжал ее руку – Выслушай… Наш сын, Тиир… – еле слышно прохрипел он, и она вздрогнула, сердце ее часто забилось, словно в этот момент она вспомнила все, словно к ней вернулись все те воспоминания, которые стерла из ее памяти и жизни колдунья. – Он … – она в волнении наклонилась ближе к нему, – он жив. Я не смог убить его тогда… когда он был еще младенцем… Я отдал его фавну… Мы не должны были встретиться… Фавн клялся мне… Я поверил ему… Наш сын был здесь. Темноволосый эльфийский лучник с голубыми глазами… Найди его… – он замолчал и закрыл глаза.

– Почему ты не сказал мне прежде, Леон? Кетар… Он все знал. Он все знал… Он растил моего мальчика! Все эти годы… – и вдруг лицо и голос ее переменились, будто что-то прояснилось в ее сознании и вызвало ужас перед неизбежностью случившегося: – Так это был он… Ведь это он? Это он убил тебя, Леон?

Махталеон повернул к ней лицо и улыбнулся.

– Я всегда любил тебя, Тиир. Только тебя одну… У меня много жизней, ты знаешь… Я вернусь к тебе… Я найду тебя… Мы снова будем вместе… Мы всегда будем вместе… Жди меня…

И больше он не сказал ничего.

Теперь Лоссен-Лот бежал быстро, легко, тихо, не задевая веток и не оставляя следов. В висках стучало, но не от стремительного бега, а от произошедшей сцены, в которой он стал не только зрителем, но и непосредственным участником. Кем был этот получеловек-полудемон, которого он убил? Почему он называл Темного Повелителя отцом? Почему он хотел убить Владыку? Зачем он, Лоссен-Лот, спас короля демонов, развязавшего войну, битву, в которую он, Лоссен-Лот, через мгновение вольется и будет убивать, убивать других демонов, после того, как не дал убить их предводителя? Он не понимал, что движет им. Он только слышал, как оглушительно