только как дитя, родившись в него, а не завоевывая мечом. Это реальность, которая осуществляется внутри тебя – и только потом вокруг.

Итак, в этом отрывке заключен двойной смысл. С одной стороны, это про то, что Царство Божие мы принимаем как младенцы, рождаясь в это Царство, а с другой стороны, это опять про изменение социальных норм – про статус детей. То, что для Ветхого Завета было нормой, в Новом Завете становится предосудительным, и опять вовсе не потому, что так велел божественный глас сверху.

Мк. 10:17–27 «Когда выходил Он в путь, подбежал некто, пал пред Ним на колени и спросил Его: Учитель благий! что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную? Иисус сказал ему: что ты называешь Меня благим? Никто не благ, как только один Бог. Знаешь заповеди: не прелюбодействуй, не убивай, не кради, не лжесвидетельствуй, не обижай, почитай отца твоего и мать. Он же сказал Ему в ответ: Учитель! все это сохранил я от юности моей. Иисус, взглянув на него, полюбил его и сказал ему: одного тебе недостает: пойди, все, что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи, последуй за Мною, взяв крест. Он же, смутившись от сего слова, отошел с печалью, потому что у него было большое имение. И, посмотрев вокруг, Иисус говорит ученикам Своим: как трудно имеющим богатство войти в Царствие Божие! Ученики ужаснулись от слов Его. Но Иисус опять говорит им в ответ: дети! как трудно надеющимся на богатство войти в Царствие Божие! Удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царствие Божие. Они же чрезвычайно изумлялись и говорили между собою: кто же может спастись? Иисус, воззрев на них, говорит: человекам это невозможно, но не Богу, ибо все возможно Богу».

История с богатым юношей – про то, что имущество привязывает человека ко всему материальному и является одним из главных якорей эго в мире, где оно пытается хоть как-то зацепиться и создать для себя иллюзию могущества. Это состояние не дает вырваться из плена иллюзий в мир многообразия и принятия всего остального, других людей. Метафора с верблюдом и игольным ушком – обычная гиперболизация. Тут действительно подразумеваются верблюд и игольное ушко, нет необходимости говорить, что верблюд – это какая-то веревка, слишком толстая для маленького игольного ушка, или что игольное ушко – это особенные ворота в Иерусалиме, в которые не мог пройти верблюд. Так вот, богатому сделать это невозможно. Возникает вопрос, а где критерии богатства? Вот у кого-то есть 10 тысяч рублей. Это много или мало? Для того, у кого есть миллион, – не очень много, а для того, у кого есть только 10 тысяч, – это уже богатство. Так от какой цифры нужно отталкиваться, чтобы сказать: этот человек может войти в Царство Божие, а вот этот не может? Критерий прост: тот, кто пытается с помощью эго привязаться к материальному миру, закрывает себе вход в Царство. А такая привязка эго есть у всех нас.

Ученики удивляются и ужасаются. Только что им объяснили, что жены не принадлежат мужчинам, потом дети, входящие в Царство Небесное, а теперь оказывается, что и материальный достаток – это тоже плохо. Фактически, все три столпа ветхозаветного благоденствия только что были уничтожены. У женщин есть права, нужно быть как дети, а богатство вообще мешает войти в Царство Божие. А ради чего тогда жить? А зачем тогда это Царство нужно? Что с ним делать? А самое главное, заметьте, ученики здесь сразу правильно поняли Христа и не стали выяснять критерии богатства. Они сразу попытались понять самое главное: если я хоть к чему-то привязываюсь, в Царство Божие я не войду, но кто же может войти? На это Иисус дает потрясающий ответ: «Человекам это невозможно, но не Богу; ибо все возможно Богу». Что значит «возможно Богу»? Для меня, получается, это никак невозможно, ведь я – человек, и только Бог может меня туда ввести. Ну, а дальше знакомая история: коль скоро для меня это невозможно, а возможно только для Бога, мне остается только плыть по течению.

Вернемся к первому фрагменту: «Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут два одною плотью; так что они уже не двое, но одна плоть. Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает». То есть человек разлучать не может, может только тот, кто сочетал, – то есть Бог. А как понять, что Бог разлучает? Если человек умер или без вести пропал – наверное, Бог разлучил, мы увидим здесь промысел Божий. Обратимся к окончанию: «Когда выходил Он в путь, подбежал некто, пал пред Ним на колени и спросил Его: Учитель благий! что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную? Иисус сказал ему: что ты называешь Меня благим? Никто не благ, как только один Бог». Вся эта история нанизана на одну и ту же веревочку, на один и тот же смысловой стержень: принимать решение о разводе, входить в Царство Божие, быть благим может только Бог, больше никто. Поэтому ты, человек, в Царство Божие войти не сможешь, а если так, можно сесть в уголочек и сказать: «Я готов, Господи, спасай меня, ибо я сам из себя ничего не представляю». Это один вариант. Понятно, что вариант сидеть, страдать и никуда не дергаться очень заманчив и не предполагает никакой ответственности за свою жизнь. Но есть другой вариант, который, как правило, фрустрируется человеческим сознанием, хотя он очевиден: если человеку невозможно войти в Царство Божие, а возможно только Богу, значит, человеку нужно стать Богом. И если ты станешь Богом, то и вопрос с разводом сможешь решать как Бог, исходя из того уровня сознания, который у тебя есть как у Бога, а не как у человека. Если ты стал Богом, вопрос с привязкой к имуществу ты можешь решать как Бог, а не как человек.

Сознание Бога не привязано к одному человеку, сознание Бога – это совокупность всех сознаний. И если ты хочешь стать Богом, нужно буквально открепиться от своего эго и стать всем, научиться понимать и осмыслять все Тело. Для этого нужно отлепиться от привязанности к материальному имуществу и иметь его так, как будто ты его не имеешь. И с браком здесь та же самая история: ты в браке, но как будто не в браке. Мы и к другому человеку привязываемся тоже через эго и делаем другого как бы продолжением