И опять — ни слова о слове Смерти.

Молчу.

Выражение лица Элора меняется: то непоколебимая решительность, то почти мольба, и снова — уверенность.

— Ри. — Он вдыхает и мучительно выдыхает: — Ри… Мы обязательно с ними справимся. Мы их победим. Только не надо торопиться: мы готовим ловушку. Если они избегут этой ловушки — устроим другую. Только не надо спешить, не надо рисковать собой. Разве тебе сейчас плохо? Разве невозможно ещё немного потерпеть?

В голосе и взгляде всё больше сквозит паника.

Похоже, Элор своей заботой меня, как он считает, отвлекает, а сейчас думает, что я собираюсь рвануть на поиски Неспящих.

Нет, я не настолько опрометчива. Уничтожение Неспящих — самое сильное моё желание. Я бы предпочла уничтожать их прямо сейчас, можно поэтапно. В идеале — чтобы они меня боялись, чтобы они в ужасе ждали моей мести. Но я прекрасно понимаю, что последнее — слишком сказочный вариант: Неспящие, если ударить их сильнее, как тараканы разбегутся по другим мирам, и я их не найду. Поэтому вариант с одномоментным мощным ударом сводными силами меня вполне устраивает. Устраивает даже то, что приходится этого ждать. Просто…

Элор сидит передо мной такой рыжий, серьёзный, почти испуганный. И мои глаза жжёт, жжёт так сильно, что, кажется, заплачу.

Просто…

…

Просто без ежедневной пытки трансформацией, теперь, когда я могу свободно дышать, и Элор… почти полностью мой и так приятно заботится обо мне, я всерьёз задумываюсь о вероятности моей смерти.

Теперь в случае смерти потеряю я намного больше, чем возможность возродить род Сиринов.

Просто удивительно, насколько более значимой воспринимается обычная жизнь с избранным в сравнении с долгом, который прежде я считала самым важным, самым определяющим в моей судьбе. Если откровенно, то эти долги (месть в первую очередь и возрождение рода — во вторую) я считала воплощением смысла жизни, себя — всего. И вот эти сверхважные вещи так немыслимо легко пасуют перед самой обыкновенной жизнью. Жизнью, которую я и в рассчёт-то не брала в силу её обыкновенности.

И вдруг оказывается, что эта обыкновенность и есть всё.

Хотя, если подумать, то это логично: из этих обыкновенностей наша жизнь и состоит. Большую часть времени мы проводим в этих моментах, и совсем малую долю занимает время выплачивания Великих долгов. Они — доли секунды в годах нашей жизни, но почему-то кажутся столь значимыми… пока случайное прозрение не позволит увидеть иное.

Слово Смерти я приберегу на самый крайний случай. Менталисты существа прагматичные, мы не для передовой.

— Элор. — Глаза больше не жжёт. — Давай посмотрим мою сокровищницу.

Несколько секунд он недоверчиво смотрит на меня, а затем улыбается.

* * *

По внешнему контуру размеры моих бывших апартаментов не изменились, «строитель» даже мой закрытый тренировочный зал сохранил, а площадь увеличил пространственными карманами. Сокровищница получилась с малый тронный зал. Скруглённые стены имитируют серебряную чешую, словно огромный серебряный дракон охватывает пространство. И гигантским крылом укрывает его сверху, лишь немного позволяя выступить по краю коричневому куполу «пещеры». Пол в лучших наших традициях выслан золотыми монетами.

Но монеты — мелочь: дух захватывает от серебряного дракона. Всего лишь иллюзия его присутствия, но сердце щемит, словно я ещё малышка под надёжной защитой дедушки или отца.

Дышать трудно, но это какая-то приятная трудность.

Под мои прелести сделаны бархатные наклонные подставки и отдельный мраморный с бархатной подложкой постамент.

Для освещения помимо традиционных магических сфер используются стойки со стационарными светильниками.

— Пол, потолок и стены усилены, — гордо сообщает Элор. — Пространственный карман обладает резервной системой защиты: в случае, если с дворцом что-то случится, сокровищницу попробуют взломать или несанкционированно сюда проникнуть, пространство свернётся, консервируя сокровища и перенаправляя энергию на дополнительные слои защиты. Если дворец сравняют с землёй, покрывалки останутся целы и невредимы! Кстати, каждое место под сокровище снабжено заклинанием стазиса и защиты от пыли. Хотя я предпочёл бы лично обновлять ароматную составляющую…

Элор хорошо постарался.

Реклама тоже отличная, но я и без неё уже всё решила.

* * *

Самое сложное в переносе сокровищ — не рычать. К Элору я, конечно, отношусь очень хорошо, но отслеживать его намерения не могу, поэтому передавать ему в руки мои чудесные покрывалки, на которых он злостно хочет валяться, совсем не хочется!

Он ещё и умилённо улыбается на меня, когда я нагружаюсь драгоценными кулёчками для телепортации их сначала в случайное место в королевстве, а потом в наш кабинет (так мы избегаем создания чёткого следа в пробитом пространстве, а через него и обнаружения тайника), после чего уношу сокровища к новому месту обитания.

Насмотревшись на то, как я пробегаю по закрытому сейчас для посторонних коридору, Элор с этой раздражающе-очаровательной улыбкой проламывает дыру в стене кабинета, чтобы я могла носить напрямую.

Эх, сокровища-сокровища! Сколько в них радости драконьей, и сколько проблем!

Зато когда заканчиваю, результат впечатляет: огромное пространство в объятиях серебряного дракона, позвякивающие под ногами золотые монеты, и куда ни посмотришь — везде мои драгоценные покрывала, абсолютно везде!

Элор выделяет четыре сотни перьев — закрепляет их в стойки, чтобы придать месту статус сокровищницы дракона из клуба коллекционеров: для дополнительной защиты.

Глубоко вдохнув, обнимающий меня за плечи Элор хмыкает:

— Хорошо получилось! Может, ароматизатор ещё добавить? Чем я для тебя пахну?

Почему-то опять хочется увильнуть, но я справляюсь с этим порывом:

— Корица, когда ты в хорошем настроении.

— М-м, — тянет Элор. — Чай с корицей… надеюсь, это был приступ тоски по мне, а не желание меня съесть. Хотя, если ты меня просто покусаешь — я очень даже за!

Вместо игривого кусания он получает от меня тычок под рёбра. Но ничуть не унывает, по-прежнему бодр:

— Очень интересно узнать, что ты, несмотря на равнодушие к сладостям, наслаждаешься столь откровенно кулинарным ароматом. А плохое моё настроение как ты воспринимаешь?

— Раскалённый металл.

— О, как грозно! Даже впечатляет… — неоправданно восторжен Элор. — А тебе интересно, как ты пахнешь, прелесть моя?

Молчу. Просто жду его реакцию. В принципе, в этой информации нет ничего особенного: на восприятие запаха влияет отношение к ароматам, и на то, какой аромат «присваивается» влияет исключительно случай. Полагаю, для Элора это что-то цитрусово-хвойное, так как для него много лет это был аромат соблазнительного Халлэна. Он должен привязаться, слиться с моим ароматом.