Пока сестра готовилась ко сну, Камилла наугад взяла с полки книгу и села перед маленьким камином. Хм… «Гордость и предубеждение». Опять! Книга совершенно не соответствовала ее настроению — ведь все героини мисс Остин каким-то чудом выходили замуж по любви… А вот ее, Камиллы, история завершалась совсем не так счастливо…

— Тебе надо выспаться, — заметила Мария, забираясь в постель и укрываясь одеялом по самую шею. — Уродливые синяки под глазами невест не красят.

— А по-моему, это вообще не имеет значения, — отозвалась Камилла. — Ты спи, я еще не устала.

— А твои… друзья будут волноваться за тебя?

— София — да. И Эмили. И если папа не отправит записку в клуб, как обещал, то к нам домой явятся с десяток особ со скандальной репутацией.

Мария захихикала.

— Маму хватит удар.

— Надеюсь, завтра мои подруги будут на свадьбе.

— Но ты же их не пригласила!

— Ошибаешься, пригласила. — Камилла пожала плечами. — Но им известно, что на этой свадьбе их не ждет никто, кроме меня. Так что они вряд ли появятся. Но если б появились, было бы замечательно. Поскольку я… не знаю, когда смогу снова увидеться с ними.

Почувствовав, что на глаза наворачиваются слезы, она усилием воли остановила их. Слезы все равно не помогут. И Марии незачем лишаться сна из-за нелепых попыток утешить ее.

— Я слышала, в твоем клубе бывают «Дамские вечера». Может, Фентон когда-нибудь отпустит тебя туда.

Камилла воздержалась от объяснений. Конечно же, сестра не знала, что эти два вечера в месяц посетительниц обслуживали исключительно мужчины.

— Может быть… — пробормотала она.

Не удосуживаясь читать, Камилла неторопливо листала страницы, дожидаясь, когда сестра уснет. Когда же дыхание Марии стало тихим и ровным, она осторожно отложила книгу и встала. В доме воцарилась тишина, как обычно довольно рано. И если она хотела увидеться с Китингом, то самое время бежать.

Камилла на цыпочках направилась к двери. Она твердо решила, что увидится с Китингом, поэтому…

— Так я и знала! — Мария внезапно приподнялась и села на постели.

Камилла вздрогнула от неожиданности.

— О господи… — пробормотала она, хватаясь за сердце. — Ты меня до полусмерти перепугала!

— Ты опять собираешься сбежать? А виновата в этом буду я, так ведь?

— Помолчи, — буркнула Камилла, возвращаясь к кровати. — Никуда я не сбегу. Мне просто надо отправить письмо мистеру Блэквуду.

— Так напиши, а Смайт утром, как только встанет, доставит.

— Тогда будет уже слишком поздно, — прошептала Камилла. — Он еще до свадьбы уедет в Шропшир.

— Ну… тогда отправь письмо в Шропшир. Папа наверняка согласится отправить его.

— Мария, ложись и спи. Я вернусь еще до того, как все проснутся, обещаю.

Однако сестра нахмурилась и, вскочив с постели, направилась к своему шкафу.

— Камилла, я так не могу. Если ты собираешься улизнуть к Чертову Блэквуду неизвестно с какой целью, я должна пойти с тобой.

— Что?.. Нет, тебе нельзя. Я даю тебе слово, что вер…

Но Мария уже надела темно-синее платье поверх ночной рубашки, длинные светлые волосы собрала в узел, заколола шпильками и, повернувшись к старшей сестре, сказала:

— Что, идем? Только поскорее. В отличие от тебя мне не все равно, будут у меня утром круги под глазами или нет.

Камилла медлила в нерешительности. Значит, теперь она не просто поступит как распутная и падшая женщина, но и втянет в неприятности младшую сестру? И все же ей очень хотелось хотя бы увидеться с Китингом в последний раз — сейчас для нее это было гораздо важнее всего остального.

— Накинь шаль, — сказала она сестре. — На улице холодно.

— И ты тоже… — отозвалась Мария.

Взяв из рук сестры темную шаль, Камилла набросила ее на плечи, потом, приложив палец к губам, осторожно открыла дверь спальни и тихонько прокралась к лестнице. Парадная дверь дома в это время суток была уже заперта, поэтому сестры воспользовались черным ходом.

Когда они выбрались из дома, Камилла взяла Марию за руку, и девушки быстро направились к ближайшему оживленному перекрестку. Было еще не очень поздно, и на улицах попадались и пешеходы, и кареты, так что уже через несколько минут возле них остановился наемный экипаж.

— Я раньше никогда в таком не ездила, — вполголоса проговорила Мария, после того как Камилла назвала кучеру адрес Басвич-Хауса и захлопнула дверцу. — Здесь так… грязно.

— Ты могла и не ходить со мной.

— Нет, не могла. И имей в виду: если ты совершишь какую-нибудь глупость, то погубишь и меня. — Сестра нахмурилась. — Ты ведь ничего такого не сделаешь, правда?

— Конечно, не сделаю. Я вообще не желала никому зла. Просто мечтала о любви.

— Но ты ведь теперь выходишь за Фентона. Ты любишь его? Что-то не похоже…

— Нет, Фентона я не люблю.

Мария пристально посмотрела на старшую сестру и с удивлением пробормотала:

— Тогда кого же? Чертова Блэквуда?.. О господи! — Она зажала рот ладонью, потом в ужасе прошептала: — Но ведь он… убийца!.. И очень опасный человек.

— Ничего подобного. То есть да, он когда-то был опасен, но теперь уже нет. И не называй его так. Его имя Китинг.

— Значит, ты все-таки опять сбежала. Камилла, не вздумай!.. Я сделаю все, чтобы тебя остановить.

— Никуда я не сбежала. Мне просто надо рассказать ему про деньги. Про мое приданое.

— Но зачем? Что от этого изменится?

— Ничего. Но он должен знать, что кузен ему солгал. Для него это очень важно.

Китинга обманывали и Фентон, и ее родители. Конечно, это обстоятельство ничего не меняло, но Камилла поклялась всегда быть честной с ним. И она сдержит свое слово.

Парадная дверь Басвич-Хауса открылась в тот же момент, как она коснулась медного молотка с львиной головой. Очевидно, герцог, в отличие от ее родных, предпочитал бодрствовать до поздней ночи. Правда, дом Прайсов больше не был для Камиллы родным. Ее домом стал клуб «Тантал».

— Добрый вечер, леди Камилла, — поприветствовал ее дворецкий.

— Добрый вечер. Мистер Блэквуд дома?

— Нет, миледи. Не хотите ли оставить ему записку?

Проклятье! Та искорка надежды, что до сих пор согревала ей сердце, мгновенно угасла. Значит, она его все-таки не увидит… И ей останутся лишь воспоминания о светло-карих глазах, темных растрепанных волосах и прикосновениях его губ.

— Видите ли, я…

Внезапно дверь распахнулась настежь, и перед ней возник рослый темноволосый герцог Гривз.

— Входите, миледи, — сказал он.