Девочки переглянулись, потом Мэри негромко промямлила:

– Подруги не лгут друг другу.

– И никакая она не колдунья, – добавила другая девочка, имени которой я не знала. – Всё это был обман.

– Значит, вы больше не ведьмы, да? – уточнила Скарлет.

– Ведьмы только в сказках бывают, а на свете их нет, – ответила Агата, вновь покосившись в сторону Эбони.

Мне казалось, что всем им стало стыдно, что они так легко поверили в игру Эбони, и теперь несостоявшиеся ведьмы старались всеми силами откреститься от той, которую ещё вчера готовы были носить на руках. Куда бы мы ни пошли, я слышала, как все вокруг шепчутся о том, что наделала Эбони. Кое-кто смеялся над ней. Другие, напротив, затихали и делали вид, что не замечают Эбони, когда она проходила мимо. Что ж, мыши всегда любят мёртвого льва за усы подёргать.

В принципе, я понимала всех этих людей, потому что и мне самой было неловко вспоминать, как я себя вела, когда пыталась втереться в компанию Эбони. Кроме того, я считала, что даже при том, что настоящим кукловодом всего этого была Мюриэл, часть вины – и немалая – всё равно лежала на Эбони. Это она всех водила за нос, это она придумала и сыграла ведьму, которой вовсе не была. Актрисой она оказалась неплохой, что и говорить, но только разве можно было ей теперь после всего этого снова поверить?

После того как закончился урок в балетном классе и все остальные девочки начали расходиться, Скарлет тянула время, всё ещё копалась возле станка. Я чувствовала, что она что-то замышляет. Почувствовала это и мисс Финч.

– Ну что ты там копаешься, Скарлет? – окликнула она мою сестру, сидя на своём вращающемся стульчике за роялем. – Хочешь о чём-то спросить меня?

Скарлет сразу же подошла к мисс Финч, следом за ней и я тоже.

– Мисс… – тихо и неуверенно начала Скарлет, покосившись в сторону, учительской, где за дверью разминалась мадам Зельда. – Я… Меня один вопрос интересует. Скажите, почему вы простили мадам Зельду?

– Скарлет! – в ужасе ахнула я. Ну ничего себе вопросик задала моя сестра! Разве можно о таких вещах людей спрашивать?

Для тех, кто забыл, напомню, что много лет тому назад мадам Зельда из зависти столкнула мисс Финч со сцены, и та сломала себе ногу. История хоть и старая, но очень неприятная, и я не думала, что мисс Финч хочется вспоминать о ней.

Но она лишь поморгала немного, а затем ответила, глубоко вздохнув:

– Наше прощение нужно не людям, которых мы прощаем. Прощение нужно нам самим.

– Как это? – наморщила лоб моя сестра. – Я что-то не понимаю.

– Это значит, что только ты сама решаешь, простить тебе кого-нибудь или нет. Мы… – Она повернула голову и тоже посмотрела в сторону учительского кабинета. – Теперь мы работаем вместе потому, что мне нужна подруга и коллега по работе, а вам, девочки, нужна хорошая преподавательница, поэтому я решила, что простить мадам Зельду будет правильнее, чем продолжать злиться на неё за то, что произошло бог знает сколько лет назад.

Я попыталась после этого увести Скарлет, но моя сестра все никак не могла успокоиться.

– Но, мисс, – шёпотом спросила она, – ведь ваше прощение никак не оправдывает то, что она сделала, верно? Столкнула вас со сцены, всю жизнь вам поломала…

– Нет, не оправдывает, – печально улыбнулась мисс Финч. – Её поступок остаётся подлым, и о нём мне по-прежнему больно вспоминать. И прощать его я никогда не собиралась. Однако я много лет прожила, ненавидя мадам Зельду, и что? Стала я себя от этого лучше чувствовать? Стало ли мне легче от этого? Нет, – пожала плечами мисс Финч. – А прощая кого-то, ты получаешь великолепную возможность строить отношения с человеком на своих, а не на его условиях. – Я подумала, что сейчас мисс Финч, возможно, имеет в виду не только мадам Зельду, но и свою мать, мисс Фокс. – Ну, хватит, пожалуй, вопросов на сегодня, девочки.

– Я не из любопытства вас спросила, меня этот вопрос мучает в последнее время, мисс, – сказала Скарлет.

Мисс Финч внимательно посмотрела на нас обеих и негромко закончила, покачивая головой:

– Знаешь, Скарлет, когда захочешь кого-то простить, это может показаться очень трудным делом. Даже слишком трудным. Но насколько это замечательно – уметь прощать, – никогда не поймёшь, пока сама не попробуешь это сделать.

Спустя несколько дней мы вместе со Скарлет и Ариадной проходили мимо комнаты Эбони и услышали, что за дверью кто-то плачет.

Я переглянулась с сестрой и подругой, и они молча кивнули. Неважно, в конце концов, что там натворила Эбони, мы просто не сможем пройти мимо и оставить её плакать дальше. Я негромко постучала в дверь.

– В-войдите, – послышался приглушённый ответ.

Мы заглянули в комнату. Эбони сидела на своей кровати в обнимку с плюшевым медвежонком, и по её лицу катились слёзы.

– Что стряслось? – спросила я.

– И почему тебя не было на завтраке? – добавила Ариадна, закрывая за нами дверь.

– Ничего, – коротко ответила Эбони, выпрямляя спину и утирая щёки, но, увидев выражение наших лиц, передумала и решила ответить подробнее: – Сегодня у меня день рождения, – печально и торжественно объявила она, – а я сижу совершенно одна, и все меня ненавидят. Даже моего кота и то со мной рядом нет. Это самый худший день рождения в моей жизни.

– Эбони… – начала Скарлет. – Мы тебя не ненавидим.

– Но я же столько ужасных вещей натворила, – всхлипнула Эбони. – Неудивительно, что никто не хочет дружить со мной, никто. Я совершенно одна, и никого со мной нет.

– Разве это ты ужасные вещи творила? – подошла к ней Ариадна. – А я слышала, что это делала ведьма.

Эбони от этих слов пришла в замешательство, а вот я сразу поняла, что имела в виду Ариадна.

– Ты была сама не своя, когда всё это делала, – пояснила я. – Да, те вещи были ужасными, но теперь всё кончено. Между прочим, никто до сих пор ещё не видел настоящую Эбони. Почему бы тебе не показать её людям?

Теперь Эбони всё поняла, и её лицо посветлело.

– Что ж, наверное, так я и сделаю, – сказала она.

Тут в коридоре послышался приближавшийся со стороны лестничной клетки шум – шарканье ног и голоса, голоса…

Мне стало интересно, что там происходит, и я выглянула за дверь, а следом за мной и все остальные.

В школу приехала новая ученица, об этом говорил стоявший на полу солидных размеров чемодан. Мы протолкнулись сквозь сгрудившуюся посреди коридора толпу и увидели…

… и